— Виктор, — Вероника кладёт руку мне на колено, но мгновенно одёргивает её и краснеет, стоит мне повернуться и мимолётом взглянуть на неё.

— Что? — спрашиваю раздражённым голосом.

— Вы проехали уже мой подъезд и чуть не сбили кошку, перебегавшую дорогу. С вами точно всё в порядке?

Я притормаживаю машину и чувствую, что кончики ушей горят. Никакую кошку я не видел, но теперь замечаю, что та сидит на тротуаре и вылизывает лапу, а бабушка, склонившаяся над ней, показывает мне кулак. Неужели я на самом деле пропустил эту кошку и чуть не лишил жизни? Мне точно следует взять себя в руки. Алла не сможет лишить меня дочери, я не позволю ей сделать это.

— Всё хорошо. Правда, — киваю я. — У меня возникли кое-какие личные проблемы, но я уверен, что смогу решить их максимально быстро. Мне не нужна помощь или жалость. Я справлюсь сам. Собирайте пока вещи, а я сделаю несколько важных звонков.

Вероника кивает, выходит из машины и семенит к подъезду, который я умудрился проехать, задумавшись о проделках своей бывшей жены. Если я не сумею сконцентрироваться в ближайшее время, то снова подсяду на успокоительные.

Нет.

Я должен успокоиться ради дочери.

И если потребуется, я отдам Алле всё, только бы Соня осталась рядом со мной.

А может, попробовать использовать блеф, предложив бывшей забрать девочку?

Последняя мысль отчего-то заставляет улыбнуться.

Наверное, она единственная верная.

Хотя бы так аппетиты бывшей жены снизятся, и она поймёт, что торговаться со мной себе дороже. В том, что дочь ей не нужна, я уверен, ведь Алла никогда не походила на любящую и заботливую мать.

Я даже немного оживляюсь от последней мысли и решаю, что должен как можно быстрее воплотить её в реальность. Как запоёт птичка, если услышит, что я решил оставить ребёнка матери? Вот только радость как рукой снимает: у меня ведь даже язык не повернётся сказать такие слова. Как можно вообще торговать живым существом? Своим ребёнком?

9. Глава 8. Вероника

Я не знаю, с какой стороны подойти к крохе, но когда Наталья отступает от малышки, делаю всё правильно: беру Соню, и девочка улыбается мне.

Это невероятное ощущение, разливающееся эйфорией по всему телу. Сознание мутнеет от радости, что мы с дочерью воссоединились.

Могла ли я представить, что однажды смогу прижать её к себе?

Конечно, нет.

Меня ловко убедили в том, что девочка умерла во время родов. Уверена, что бумеранг судьбы однажды настигнет человека, который сделал это. Вряд ли врач самостоятельно провернул всё: он знал, что я жена Шолохова, а это имя звучит в городе довольно часто. Никто не стал бы просто так продавать ребёнка известного человека, подменив его мёртвым. Впрочем, если выбирать между Шолоховым и Усольцевым… Тут выбор был очевиден, но наверняка в тот день были и другие роженицы, почему не их малыш? Нет… Это не случайность. Всё словно так и было задумано с самого начала.

— Вы понравились моей дочери, — слышу на фоне размытый голос Усольцева, но не обращаю на него никакого внимания.

Я готова расплакаться, уткнувшись носом в такого родного малыша.

Моя девочка.

Живая.

Сердце матери не обманешь: это моя дочь.

Только моя, и если весь мир будет против, мы всё равно больше не расстанемся.

Никому не позволю отнять её у меня.

Будут вгрызаться в глотки, но не позволю разлучить нас и отнять самое дорогое сокровище, подаренное мне небесами.

— Будем знакомиться? — спрашиваю я. — Меня зовут Ника.

«Мама», — хочется сказать, но я молчу, едва сдерживая в себе этот порыв.

— Ня! — произносит малышка звонким голосом.

Она уже такая большая…

Через несколько дней ей исполнится восемь месяцев — это срок, в течение которого мы не виделись. В течение которого я медленно умирала, считая, что моя дочь мертва.