Пара мужиков во главе с Мураном пригнали нам подобие лодки. Выдолблена камнем из той древесины, на которой губчатая фигня растет. На нас с Амурэ места с лихвой! Какая-то женщина уложила в посудину припасы и десяток копий с копьеметалкой, а вождь проверил парус – из кожи сделан кое-как. Ну, умеют!

– Рыжий брат! – подошел он и склонился ухом к энсису у меня за поясом. – Я слышу его… И он кричит твое имя, рвется в бой!

– Ты про нож?

Так и не понимаю, с чего он мне дал потаскаться с, можно сказать, реликвией! Видимо, в племени ко своим столько доверия, что и моя инопланетная рожа для них – лицо брата-близнеца, росшего в роду с самой титьки матери и до глубокой старости. Вчера Муран готов был убить меня, а сегодня смотрит, словно на один горшок ходили.

– Молодец, Верано! – вождь хлопнул меня по плечу так, что я в три погибели едва не согнулся; после дал какой-то амулет. – Возьми. Я, лично, резал ночью! А шаман духов к нему призывал! С ним полегчает, да шальное копье отведет.

Подвес на плетеной коже, сам амулет представлен изделием из кости. В форме ребенка-мульяра, коего оплетает нечто вроде морской змеи. Надеюсь, это правда оберег, а не проклятие…

– Всё готово! Комоа для вылазки по чужие племена – прочна и легка, ветрами гонима!

Комоа – это вот лодка. Хм… Была б Белка в настроении, то присобачила бы к посудине двигатель! Нет, я бы тоже мог. Но собрать из хлама в округе могу разве что тракторный моторчик. Ну, не инженер и не механик.

Я обнял Мурана в знак благодарности, Маге руку пожал.

– Давай, значит… Не помри там, ладно? – унтера как-то в сентименты ударился. – Кто анекдоты слушать будет?

– Ты за Белкой гляди, чудище усатое! – хлопаю ему по плечу. – Мулька, давай в лодку – сейчас прибегу!

Белка не вышла. Я к ней метнулся… Сперва нож, который для неё сделал, незаметно под отворот фрака сунул и взял инструмент для работы по дереву. А уж потом и девку к себе прижал.

– Хорош, – недовольно буркнула, оттолкнула. – Не на край света плывешь. Попрощаемся – не вернешься…

– Тебя ведь что-то беспокоит?

– Меня с собой не берешь. С этой… Красномордой развлекаться будешь? Ты ведь ей нож отковал? Который прячешь?

Не стал отвечать. Резачок только проверить в полевых условиях хочу… Что б тебя же, дура, не подвел вдруг! Я, значит, помираю… Весь в агонии… По товарищам тоскую, да по дому… Такая холодная, что не замечаешь?

– Тебе привезти трофей какой-нибудь? Белка… – я присел на одно колено перед ней. – Ты пойми… Тянет к тебе, чувствую родное что-то. Наверное, тебе подарков и ухаживаний хочется. Может, руку и сердце? Извини, мы слишком страшное вместе прошли. Не вижу в тебе беззащитную девчонку! И не хочу постоянно подкупать тебя, брачные танцы устраивать. Мы же не аристократы с их обрядами… Обними хоть.

Не идет на встречу. Чувствую, ощущает она какую-то смуту… Боится чего-то. Нечто ей подсказывает, будто нельзя сейчас нежиться на прощанье – потом не поздороваемся. И моя интуиция негодует…

Разошлись молча, я забрался в лодку. Добротная! Во-первых, цельная! Не развалится. Обработана чем-то, узоры вырезаны… На “палубе” (а для меня кораблик – вполне себе миниатюрная шхуна) имеется восемь весел и подобие штурвала – палка-рычаг, управляющая рулем у задней части киля. Да, и киль отчетливый я приметил ещё с берега.

Опираясь на посох, по берегу к нам притопал шаман. В лапах глиняный кувшин, какие-то бусы… Все ждали, пока его горбатая фигура не доковыляет до посудины. Войдя в воду по щиколотки, старец положил ладони мне на плечи.

– Путь не далек и не близок! Ищите племя детей, от него по хребту следуйте… Добудешь Сердце Моря, Верано, в коленях рода останешься! Но, каждый вторит моему рыку – вернитесь только… – дал он напутствие и вернулся на песок.