Белка дернула меня за рукав, взяла листок и читает. Хм… Ей гораздо лучше! Выкарабкается! И положить бы теперь гуевку на свою шкуру, да не идти никуда. Но… Подозреваю, облучение моему Бельчонку гены подпортило. Может, опухоли пойдут? Или детей не родит потом? Притащу камень чар сюда вместе с этим Сердцем Моря, авось, поможет!

Мага с Амурэ спят. Унтера развалился в моем кресле, а мульяре я постелил на полу – особо не во что её разместить…

– Безвкусица, – диэльф положила стих. – Рифма примитивная, как у ребенка! Метафоры банальные, посыл не раскрыт. Тебе заняться нечем? Не спиться, мне б хоть эччи насобирал – по всему берегу валяются! На Диэнре за одну можно 10 килограмм свежего мяса, две унции зерна и тридцать литров пива купить.

Эччи – валюта на Хега Солнца. Забавно… Это такие же гуевки, буквы “Е” из металла, которые и на Сонерии всюду валяются. Откуда? Зачем? Никто не знает! Но все собирают, по карманам распихивают. Я тоже.

Знаете… Черта, отличающая поэта от меня – творец бы сейчас обиделся! Но я просто балуюсь, отвлечься пытаюсь. Мне, если честно, плевать с большой колокольни на то, как к моему увлеченью отнесутся. Оно для меня… Если б и опубликовал сборник, где-нибудь в Новом Свете, за денежку – мне всё равно чихать на чужое слово! Если и заплатят – так и монета в мой карман, никому более. Конечно, критика герцоны справедлива… И всё же. Я не поэт, благодарить не буду.

Но, что не приятно… Строки о моих друзьях и товарищах, моих ошибках и потерях. Зачем же сыпать соль на рану?

– Утро уже… Я и не заметил! – не ответив Белке, обратил я внимание на крик рассветной птицы. – Надо мази шамана нанести. Сейчас Магу выгоним…

Бужу и Амурэ, и Магога. С парнем всё просто. На ухо ему рявкнул: «Рота, подъем!» Он вскочил, приставил ладонь к виску и ударил стопой о стопу; выпучил заспанные глаза. Хех… Я ведь так и не поинтересовался о его прошлом. Стоит ли? И без того выучка видна, на уровне рефлекса живет! А вот мульярку будить… Пинается, тянет зубастую пасть на укус! Еле растолкали мы её.

– Анекдот хочешь? – мигом, каминная спичка не догорит, оделся унтера и налил себе чутка самогонки. – Спит в стеклянном гробу герцона. Ну, семь унтер её туда принесли! И, значит, скачет к ней принц. Он байку услышал, дескать, красавицу от мертвого сна только поцелуй любви пробудит…

– Сказку слышал… Анекдот не встречал, – достаю пока мази.

– Ну вот! Принц, значит, разоделся – весь в шелках, бахромах; рукава длиннющие, бляха на ремне из злата-серебра… Ну, собственно, склонился он, губищами лобызает девицу. Только захрапела! Он, значит, её и в щечку, и под ушко, и в носик… А она бровью не поведет. Уже чуть ли не хнычет юнец – издалека прискакал!

– Опять пошлятину придумал? – Белка недовольно буркнула. – Ну?

– Сел паренек, печалится. А принцесса, значит, встает и ворчит: