– Ты же меня не предупредила.

– Прости, подруга. Забыла, – искренне расстроилась Людмила.

– Теперь я понимаю, почему очередь в туалете двигается так медленно, – усмехнулась Вероника.

Было у Льва Маргаритыча еще одно правило, о котором не предупредила Людмила. Если у клиента не было претензий к работавшей с ним девушке, то ассистентка прикреплялась к нему до конца осмотра лотов по всем мехам, а потому Вероника была обречена на работу с господином Дитером и на следующий день. Немец, слава богу, пошел в зал, где выставляли лоты с молоденькой каракульчой. Вероника не видела такого мягкого и нежного каракуля. Шкурки были совсем маленькие и очень нежные. То ли от только что родившихся ягнят, то ли вообще от еще не родившихся. Об этом Вероника старалась не думать, так как маленьких особей ей почему-то было очень жалко в отличие от взрослых, которых она натаскалась вчера.

В конце рабочего дня Дитер опять положил ей в карман две пары колготок и выразил свое удовольствие от ее работы. Он также был доволен и тем, что ассистентка хорошо понимает его и даже немного говорит по-английски, что большая редко в Ленинграде.

– Могу я пригласить вас поужинать со мной сегодня вечером? – спросил немец.

Вероника оторопела. Когда ее принимали на работу, Лев Маргаритыч говорила о том, что девушек могут приглашать на ужин, в театр или на прогулку по городу, и отказываться не следует. Бизнесмены должны себя чувствовать комфортно и иметь возможность провести время в приятном для них обществе, если пожелают. Страна заинтересована получить как можно больше валюты во время торгов, а значит, у покупателя должно быть хорошее настроение.

– Но о каждом приглашении я должна знать. Так положено, – изрекла она в тот день.

Вероника смотрела на Дитера и колебалась, соглашаться ли, но и отказать вроде бы не имела права.

– Я живу за городом и боюсь опоздать на электричку, – робко возразила она, делая вид, что старательно подбирает английские слова.

– Если мы встретимся в девятнадцать часов, вы успеете. Ведь есть у вас десятичасовые поезда?

– Есть.

– Так как? Дело в том, что я уже все отсмотрел, что наметил, и завтра улетаю. Я вернусь только на сам аукцион. На один день, когда будет продаваться каракуль, – Дитер просительно посмотрел на нее. – Так что это, так сказать, прощальный ужин.

– Хорошо, – ответила Вероника, обрадовавшись, что избавляется от «каракулевого короля».

– Я буду ждать вас у входа в гостиницу «Астория». Там хороший ресторан.

Дитеру на вид было лет пятьдесят, может, чуть больше или меньше, но ей, восемнадцатилетней девчонке, он казался невероятно старым. Отказать пожилому человеку в том, что он хочет поужинать перед отъездом в «приятной компании», как выразилась Лев Маргаритыч, Вероника не смогла. Расставшись с Дитером, она поспешила в дамскую комнату, отстояв очередь, заскочила в свободную кабинку и спрятала обе пары колготок, зажав их по бедрам плотно обтягивающими трусиками.

Лев Маргаритыч, как всегда стояла на страже и вопросительно взглянула на Веронику, когда та вошла в раздевалку.

– Ничего, – развела руками Вероника. – Сегодня господин Дитер пригласил меня на ужин.

– Куда? – заинтересовалась Лев Маргаритыч.

– В ресторан гостиницы «Астория».

Вероника была в ресторане всего один раз в одиннадцать лет, когда отцу исполнилось сорок. И жена, и мать говорили ему, что сорокалетие справлять – плохая примета, но в тот год отца повысили в должности, назначив завотделением, и он решил отметить это событие вместе с празднованием дня рождения. Новорожденный завотделением пригласил весь свой коллектив и друзей в ресторан «Нева», расположенный в «Пассаже» на Невском проспекте. Было весело, играла музыка. На столе стояла вкусная еда. Некоторые блюда Вероника тогда пробовала впервые. Она танцевала с отцом, а потом с молодым врачом из отцовского отделения, но бабушка ровно в девять вечера увезла ее домой, как и предупреждала накануне: