– «Не положено», – вспоминая интонацию Льва Маргаритыча, решила Вика.

Она работала старательно, но скоро очень устала. Кроме того, мездра каждой шкурки была пересыпана мелкими опилками. Вика чувствовала, что постепенно покрывается этими стружками с ног до головы.

Наконец в двенадцать громко прозвенел длинный звонок на перерыв. Целый час отдыха! Иностранцы отправились обедать в ресторан на втором этаже. Подкрепившись, они расположились в удобных креслах перед входом в ресторан, закинули усталые ноги на низкие журнальные столики, закурили дорогие сигареты. Свои записи по отсмотренным лотам бизнесмены не выпускали из рук. Конкуренция!

Наши девушки, прошедшие с тяжелыми лотами немало километров, сидели в рабочей столовой на шестом этаже, вытянув натруженные ноги под столом.

– Тебе не повезло, – разглагольствовала Людка, доедая свою котлету. – В первый же день попала на каракуль. Это самый тяжелый мех. Единственный зал, где используются тачки. Потом, мездра у них вся в опилках. Они сыплются. Б-р-р!

– Ужас как не повезло. Я еле отряхнулась от этой пыли, – согласилась Вероника. – А ты в каком зале работаешь?

– А я чудесно! С норочкой. Это самые удобные лоты. Они, конечно, тоже тяжелые, но не длинные и на ощупь приятные. А ты знаешь, какая красивая норка голубого цвета? Чудо! – Людмила слегка наклонилась к Вике и многозначительно произнесла. – И работаю я с двумя французами.

– Почему у тебя два француза? Ты что, таскаешь по два лота сразу? – изумилась Вероника.

– Нет, конечно. Просто они – одна фирма, – пояснила Людка. – Поль – пожилой, видно, главный, а Николя – молодой. Только учится в мехах разбираться. Симпатичный такой, жуть! – добавила она, глотнув компота. – Кстати, немного по-русски петрит. Я-то в иностранных языках ни бум-бум, так с ним хоть могу общаться. Он мне сильно нравится, – доверительно добавила она.

В пять часов вечера рабочий день закончился. Вероника еле передвигала ноги. Когда прощалась со своим дотошным немцем, тот положил ей в карман халата какой-то пакет и сказал по-английски, что доволен ее работой.

«Если завтра меня опять поставят на каракуль, я паду на этой работе смертью храбрых», – думала Вероника, направляясь в раздевалку. По дороге она заглянула в туалет. Там толпилось много девушек. Кабинок было всего четыре, очередь двигалась медленно. Когда, наконец, Вероника добралась до унитаза, она почувствовала, что что-то ей мешает в кармане халата и вспомнила о пакете. В нем оказались две пары великолепных тонких кружевных колготок.

«Все-таки этот Дитер не такой уж зануда», – решила Вероника.

В раздевалку она вошла одновременно с двумя девушками. Лев Маргаритыч встретила их у дверей.

– Если вам что-либо подарили, выкладывайте. Не положено, – зыркала она своими глазами по халатам девушек.

– Ничего, – разочарованно протянули девушки и прошли к своим шкафчикам.

– Колготки, – робко сказала Вероника и разочарованно протянула обе пары, которые торчали из кармана.

– Хорошо! Молодец. Честная! – Лев Маргаритыч назидательно окинула взглядом раздевалку и бросила пакеты в полупустую сумку, стоящую на столике возле двери.

Когда Вероника вместе с Людмилой вышли из здания и направились к трамвайной остановке, Людмила набросилась на сокурсницу.

– Ты чего, ненормальная? Подарки надо в туалете хорошенько под халат прятать. Она же все отбирает. Ты так тут ничего не заработаешь, кроме тех грошей, что в зарплату получишь. Вот смотри!

Она открыла свою сумочку и вынула оттуда маленькую изящную коробочку.

– Знаешь, что это? Это «Кристиан Диор» от моих французов. Настоящий! Я его в лифчик запихала между грудями. А пока переодевалась, незаметно в сумочку сунула, – сказала она с гордостью.