– Это точно, – сокрушалась Надежда.

Дядя Коля возвращался по вечерам в таком состоянии, что, войдя в квартиру, вероятно, он решал, что уже дома. Расслаблялся и падал замертво около своей двери в комнату. Но, как назло, эта дверь была между ванной с туалетом и кухней, и мощная, двухметровая распластанная фигура морского офицера перекрывала доступ во все стратегически важные помещения, включая и его собственную комнату. Дверь в кухню открывалась вовнутрь, поэтому, переступив через мощное препятствие, туда можно было попасть, а вот в ванную комнату и туалет дверь открывалась наружу, и дядя Коля становился непреодолимой преградой.

Сдвинуть с места грузное тело Вероника не могла и постучала соседям. Дома оказалась одна Мария Дмитриевна, которую Вика с детства звала почему-то бабой Машей, хотя Мария была старше ее отца всего на восемь лет. Она была полненькой, с добрым круглым лицом, голову всегда покрывала платочком. Может, этот платочек и ввел в заблуждение маленькую Вику? Мария не возражала. Казалось, что ей даже нравится, что ее так называют.

– Лежит, бедолага, уже полчаса. Миша скоро должен прийти с работы, он и перетащит.

У бабы Маши не получалось прыгать через дядю Колю, когда она шла на кухню. Она наступала на него со словами: «Господи, прости меня грешную» – и шагала дальше, а вот в туалет пройти была проблема, и на всякий случай она стала держать в комнате ночной горшок.

Сын бабы Маши Михаил уже давно превратился из маленького, худенького мальчика в рослого, плотного сложения мужчину. Он работал на заводе и появлялся дома только к семи часам.

– Что он так рано тут развалился? Еще и шести часов нет, – возмутилась Вероника. – Баба Маша, мне срочно в ванную нужно.

Дядя Коля чаще всего проделывал этот трюк, возвращаясь поздно вечером, когда все уже собрались дома после работы. И тогда Михаил вместе с отцом Вероники Василием совершали маневры, волоча бывшего офицера прямо за ноги по полу. Оттащив тело несчастного от его двери, которая тоже открывалась наружу, они получали возможность открыть ее и втащить в его комнату.

– Путь свободен, – возвещали они хозяйкам.

Сколько ни давал дядя Коля слова, что не будет чинить неудобства соседям, все было напрасно. Но человек он был тихий, совестливый и, как ни странно, все его жалели и злобы к нему не испытывали.

– Ну, что ж, попробуем, – согласилась соседка. – Мы его от дверей ванны и туалета оттащим, а потом его в комнату Миша запихает. Нам будет не под силу. Твои-то тоже сегодня домой приедут?

– Нет. Они с работы на дачу. Я только переодеться.

– Идешь куда?

– Да, баба Маша. Помогите, а то опоздаю, – просительно глядела на Марию Дмитриевну Вика.

– Ну-ну, твое дело молодое, – одобрительно кивнула соседка и взялась за одну ногу дяди Коли. – Бери вторую ногу и жди моей команды. Тянуть надо одновременно. Готова?

– Готова, – выдохнула Вероника.

– Раз, два, три, взяли! – крикнула браво баба Маша. Тело немного сдвинулось.

– Пошло, – обрадовалась баба Маша, – повторим. Раз, два, три, взяли!

Так, минут через пять дядя Коля освободил подход к вожделенным дверям. Повернув его на бок, Вероника с бабой Машей придвинули мужчину поближе к стене коридора, и в результате образовался узкий проход.

Приняв душ и смыв с себя всю пыль от стружки, которой были посыпаны шкурки каракуля, Вероника вышла в коридор. Дядя Коля лежал, уже перевернувшись на спину. Проход вдоль стены, который они так хорошо организовали с соседкой, был перекрыт. И подражая бабе Маше, Вероника сказала:

– Господи, прости меня грешную, – и, наступив дяде Коле на грудь, прыгнула вперед и поспешила к своей двери.