Образ вечно пребывающей агрессии как бы находится в подвижке, он каждый раз охватывает изменяющееся в отображаемом объекте, при сохранении сущностных основ жизни. Ибо меняется человек, ширится и растёт пламя жизни, если подразумевать под таковым, цивилизационные изменения и конфликты, а вместе с ними разбирается и расчленяется на многие виды сама агрессия. Но общая идея триединства агрессии сохраняется. Это своеобразный символ, выражающий принцип всеохватности, принцип всеединства, как взаимопроникнутости и разделённости составляющих, и принцип постоянства деструктивного действия в образе вечной агрессии. Они раскрываются как сущностные начала в развитии агрессии. В этой связи станем утверждать, что естественная потребность человека выплёскивать энергию, прилагать усилия к изменению жизненных условий, заметно стала сводиться к выплёскиванию агрессии. Это ли не говорит о веянии уже Века агрессии, о том, что усиливается пламя жизни, и вместе с ним растёт и ширится агрессия в мире людей. И что образ агрессии, отвечая реалиям жизни, должен также отвечать инструментальности. Поэтому в наших достижительных целях, связанных с концептуальными построениями Века агрессии, образ вечно пребывающей агрессии был принят за основу в целом. И развит в частностях, с различением агрессии как самостоятельной надличностной сущности в категориях чувственного и мыслительного мира.

В концептуальной схеме Века агрессии понятию «надличностные сущности агрессии», далее «надличностные сущности» принадлежит особое место и роль. В коей мере такие сущности могут быть сопоставимы с идолами сознания, если обратиться к терминологии английского философа Фрэнсиса Бэкона (1561 – 1626). Основатель эмпиризма так называл ложные понятия, которые пленили человеческий ум. А мы станем понимать под ними сущностные остатки агрессивных явлений, которые в своём единении возымели силу над человеческим поведением далеко не лучшего свойства. Правда, само словосочетание «надличностные сущности», а мы будем им пользоваться на протяжении всей книги, может вызывать возражения в силу ряда причин, в том числе и философского характера. Но если принять его как «неклассифицированный остаток» (как нечто неправильное), по примеру американского философа и психолога Уильяма Джеймса (1842—1910), который так обозначал новые поля для широких исследований, и начать его содержательно, на основе логических суждений, «доводить до правильности», и таким образом встраивать в проблематику агрессии, то можно будет получить инструмент для разработки как общих вопросов «возвышения» агрессии до значений века, так и проблем уже самого века агрессии, связанных с протеканием агрессии, превалированием тех или иных её видов, а также и возможностями спада значений агрессии. Все эти вопросы потребуют основательной разработанности понятия «надличностные сущности агрессии». И тогда уже можно будет классифицировать надличностные сущности, скажем, по видам. Например, «слепленных» от национального характера, где будет превалировать этническая агрессия, или в зависимости от социо- биологических предпосылок, где от личностной агрессии следует ожидать физического насилия и жестокости в «чистом виде». Такая классификация уже в расширенном варианте позволит предметно разрабатывать видовые различия агрессии в общей проблематике века агрессии.

Итак, предпринимая попытки доведения введённого нами понятия до «правильности», отметим, что надличностная сущность в сознании есть некий внутренний след (остаток от агрессивных практик). Как образование она не имеет никакого отношения к астральным сущностям, её происхождение носит вполне земной характер, связанный с природой человека, действиями людей во вражде, злобе. Это то, что сохраняется от содержания агрессивных действий, вобравших в себя сответствующие чувства и мысли. Они имеет место быть в индивидуальном сознании, в коллективном сознании, а теперь уже и в глобальном сознании. Для производства таких сущностей в первую очередь необходима как сама «материя» агрессии, так и доведение её до сознания людей. Иными словами, нужна агрессия, как событийный факт (основная материя), её освещение в СМИ (придание событийному факту коммуникационной силы), развитость всех уровней сознания и пр.