– Твое место не среди оргаев, – говорит он твердым голосом.

Оргаи, Кера недавно упоминала о них.

– Что? – спрашиваю я, все еще сбитая с толку и испытывающая боль.

– Тени, что не пересекают Стикс.

Потираю покрасневшие руки.

– Они никогда не пересекут ее?

– Они могут унести жизни десятков смертных, в зависимости от степени чувств, – отвечает он, пожимая плечами.

Улавливаю в его тоне нотки безразличия. Внимательно наблюдаю за ним: он хорошо сложен, но в чертах лица заметна неуверенность. Не могу понять, что делает его уязвимым. Прямой нос, утонченность и гармоничность лица придают ему игривый и соблазнительный вид.

– И почему я не могу стать одной из них? – нерешительно спрашиваю я.

– Это не то, что тебе предначертала судьба.

Он садится на корточки передо мной. Именно тогда понимаю, что ко мне вернулось и обоняние. Очаровательный бог, который протягивает руку, пахнет… незнакомо. Его запах кажется анисовой смесью сахара и сока. Осторожно отстраняюсь, чтобы он не коснулся меня. Он убирает руку, не выглядя агрессивным. И все же не внушает доверия.

– Что ты делаешь?

– Забочусь о том, чтобы твои раны зажили.

– Я не просила об этом.

На его лице появляется забавная улыбка, которая гасит остатки моего гнева.

– Да, ты права, – подтверждает он. – Извини.

Он вновь предлагает руку, чтобы помочь встать. В этот раз я принимаю помощь. Прикосновение удивляет. Его кожа прохладная – я не обратила на это внимания, когда он поймал меня посреди толпы. В то время, как кожа Гермеса горячая. Возможно, пора узнать его имя. Я благодарна ему, но предпочла бы обдумать ситуацию без свидетелей. Меня все еще трясет, и я пытаюсь сформулировать то, что со мной происходит, но мне это не удается.

– Кто ты?

Кажется, он рад, что я вступаю в диалог. От этого становится не по себе. Чувствую, что он слишком многого ждет от меня, в то время как мне нечего ему предложить. Он открывает рот, чтобы ответить, но женский голос прерывает его.

– Брат! Почему ты вмешался?

Фигура, которую я заметила среди оргаев, присоединяется к нам, сложив серые крылья, полная нервозности и раздражения. Впрочем, именно так я могла бы охарактеризовать каждую ее мышцу. Все в ней кажется напряженным: кобальтовые бицепсы, черты лица, прямые ноги, упертые в землю, открытые из-за короткого хитона, как у Артемиды. Она смотрит на меня красными глазами, заставив вздрогнуть от страха.

– Она отлично себя показала! – добавляет она. – Не думала, что увижу такую молодую ведьму. Сколько прошло с тех пор, как одна из них умерла не от старости? Лет сто?

Она могла просто вонзить меч мне в сердце. Я хотела бы возразить, но очень устала. Ведьмы не болеют и не попадают в несчастные случаи. Они угасают. Сто лет назад, во время войны с богами, некоторые ведьмы погибли раньше своего срока.

– Спокойно, Нем, – успокаивает ее бог.

Богиня открывает рот, чтобы возразить, но тут же закрывает его.

– Не называй меня Нем, – раздраженно бросает она. – Или я буду называть тебя Таном.

Она вызывающе склоняет голову набок.

– Ты бы не посмела.

Отлично. Я стала свидетелем семейной ссоры. Это не помогает понять, с кем имею дело, но в данном контексте обнадеживает. Богиня рычит, скрещивая руки, прежде чем повернуться ко мне.

– Как тебя зовут, тень? Кто твой психопомп, раз ты оказалась в категории НДУ? Точно не Кера, сестра никогда не была так небрежна с тенью.

У меня есть догадка, что эти двое – родственники Керы и Гипноса, дети Ночи. Насколько это не очевидно в случае с Керой, Гипносом и «Нем», настолько это неоспоримо с «Таном».

Коротко вздыхаю. У меня все еще нет желания общаться, и я не знаю, чего на самом деле хотят от меня эти двое.