– Так называемый «сердечный приступ», – говорю я, хрустя пальцами и закипая от ярости.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже.

Чем дальше, тем больше нас окружают тени. Мы видим группы теней, сидящие по сторонам, иногда в кругу, иногда парами, на насыпи из камней или под немногочисленными деревьями. Замечаю на берегу что-то похожее на пристань, построенную из двух неподвижных силуэтов и небольшого здания, возможно, киоска, очертания которого трудно разобрать с места, где мы стоим. Видимо, здесь пристыковывается Харон, чтобы забрать теней в последнее путешествие. Я дрожу, но не от страха, а от холода. Начинает дуть ледяной ветер. Это должно мотивировать продолжать путь.

Оглядываюсь в поисках психопомпа, к которому можно было бы обратиться, но здесь только мертвые. Движение слева привлекает мое внимание.

– Извините, – говорю я старику, покидая его.

Схожу с дороги и направляюсь к толпе, которая кажется взволнованной. Их суета притягивает как магнит. Мне нужно двигаться. Нужно выплеснуть ярость, и это место с кричащими идеально подходит. Когда приближаюсь к группе, наблюдаю за бурными волнами, сгибающими тела. Люди хватают друг друга, тянут, бьют, кидают на землю, и снова поднимаются. Сердце бешено колотится. Они выглядят молодыми: одни подростки, другим едва за сорок. Мужчины и женщины разрывают друг друга на куски без какой-либо видимой причины.

Посреди этого хаоса стоит высокая неподвижная фигура, внимательная и улыбающаяся, которая, кажется, контролирует происходящее. Взлохмаченные черные волосы, кобальтовая кожа и красные глаза выделяют ее. Я могла бы задать себе вопросы о происходящем, но мне все равно.

Бросаюсь в драку, нанося удары по челюстям и испытывая потрясающую боль. Во мне столько злости! Чувствую себя такой живой! Стискиваю зубы, прежде чем закричать, забываюсь и все глубже погружаюсь в драку. Размахиваю руками во все стороны, чувствую себя неприкасаемой! Как будто я снова стала шестнадцатилетней бунтаркой.

Такой беспомощной!

Такой потерянной…

Удар по лицу бросает на землю. Ноги непроизвольно подкашиваются, и я обессиленно падаю. Не думала, что можно дойти до такого состояния у ворот царства мертвых. Разве мы не стали неистощимыми тенями? Или нам уготовано вечно страдать от усталости и боли?

Пытаюсь выпрямиться и поднимаюсь, хромая, посреди беснующейся толпы, не понимая, во что ввязалась.

Я бы хотела уснуть и все забыть. Вернуться на вечеринку Эллы, оказаться на Поляне, встретить весну. Я все еще могу послужить отдушиной для других.

Но мой путь завершен, а я ничего не сделала в жизни.

Тень хватает меня и замахивается. Закрываю глаза, готовая ко второму раунду, когда две руки обхватывают меня сзади. Подпрыгиваю и оказываюсь прижатой к туловищу, не видя, кому оно принадлежит. Внезапно мы взлетаем. Два больших безупречных крыла рассекают воздух, и я цепляюсь так крепко, как только могу. Равнина проносится перед глазами, и мы приземляемся на холме, возле большого гранатового дерева, усыпанного плодами. Как только касаюсь камня и пепла, я отступаю и оседаю.

Передо мной стоит бог. Он складывает крылья за спиной и с любопытством наблюдает за мной. Его телосложение столь же ошеломляюще, как и у адских божеств, с которыми я сталкивалась: кожа темно-синего цвета усыпана алмазной пылью, словно Млечный путь пролегает по нему с ног до головы. Уверена, что узнаю созвездия на его лице и руках. Остальная часть тела скрыта таким же пальто, что у Гермеса и Керы. Одним движением он завязывает белые волосы узлом на макушке, не сводя с меня ясных, как звезды, глаз.

Не знаю, с кем имею дело, но ставлю на ребенка Нюкты.