Пристальный интерес нашей традиционной культуры и музыки к водоплавающим птицам – гусям, лебедям, уткам – кажется, по меньшей мере, странным. Понятно отношение воинов-кочевников к волкам, к ловчим птицам, о культе которых, об отождествлении кочевого войска с которыми много писалось (например, Г. Симаков, А. Кажгали улы). Но гуси-лебеди в качестве тотема?

Культовый музыкальный инструмент кобыз, созданный легендарным покровителем шаманов и музыкантов Коркутом, воспроизводит очертания лебедя, и лебедю посвящен первый кобызовый кюй Коркута. Этот кюй настолько древен и архетипичен, что его исполнение Сматаем Умбетбаевым во время гастролей в Югославии в 1981 году заставило подняться с мест и двинуться к сцене, несмотря на сопротивление агентов КГБ, этнических турков – простых рабочих местного автозавода «Застава».

В казахской музыке существует множество инструментальных пьес, изображающих голоса, поведение, движения диких водоплавающих птиц и т. д. Считается, что звукоподражательная музыка характерна для первоначальных примитивных этапов развития музыки, но у казахов не просто сохраняются фольклорные звукоподражательные кюи, эта традиция остается актуальной, продолжает развиваться. Сходу можно назвать такие выдающиеся произведения этого жанра, созданные в ХХ веке, как «Қоңыр қаз» – «Дикий гусь» Ашимтая (в исполнении Магауи Хамзина) и одноименный кюй Жунусбая Стамбаева, кюй «Аққу» – «Лебедь» Нургисы Тлендиева.

Образ водоплавающей птицы в тюркской музыкальной традиции можно было бы объяснить ролью гуся (лебедя) как ездового животного шамана у сибирских тюрков. Шаман путешествует в трех мирах – нижнем, среднем и верхнем, а водоплавающая птица летает, плавает, ныряет под воду и передвигается по земле, поэтому ездовое животное шамана, которое изображает его музыкальный инструмент, превращается то в коня, то в гуся. Крылатый белый верблюд желмая, на котором ездят Коркут и Асан Кайгы, – это тот же видоизменившийся в степных условиях лебедь. К тому же лебедь с его длинной и гибкой шеей может заменять на символическом уровне змею.

Все это так, но интерес к водоплавающей птице у кочевников явно не исчерпывается шаманством и музыкальной традицией. Помимо тотемистических легенд можно вспомнить боевой клич степняков «қиқу», воспроизводящий крик гусей и лебедей, от которого даже произошел глагол «қиқулау» – «издавать боевой клич». Этот боевой клич не просто звукоподражание, слог «қу» здесь является частью слова «аққу» – «лебедь», да и взятый сам по себе он может означать «лебедь, птица вообще». С этим кликом, как говорят казахи, гуси в случае необходимости вступают в бой даже с соколом.

По мнению Т. Асемкулова, «гәкку» – это фонетический вариант клича «қиқу», а знаменитая песня Ибрая, использованная в фильме «Кыз-Жибек», – это печальная песня-прощание с былым воинским величием.

Боевой клич степняков запечатлен и в образах древнерусского «Слова о полку Игореве», где русский князь постоянно сравнивается с соколом, а «поганые» половцы – с распуганными лебедями, и в словах многоопытной комендантши Василисы Егоровны в «Капитанской дочке» А. Пушкина: «Как завижу, бывало, рысьи шапки, да как заслышу их визг, веришь ли, отец мой, сердце так и замрет!»

Так почему гуси-лебеди? Объяснение, как мне кажется, нашлось в работе лауреата Нобелевской премии, одного из основателей этологии – науки о поведении животных Конрада Лоренца «Агрессия или так называемое зло» [107].

Увлекательнейший текст, в котором биолог рассуждает о природных корнях и функции агрессивности у человека, для нас – потомков воинственных кочевников, возводивших свое происхождение к волку, гусям-лебедям, а также воронам (и даже галкам), – интересен еще и описанием поведения наших тотемов. Несколько страниц специально посвящены дикому серому гусю, тому самому, которого казахи называют «Қоңыр қаз», и его «триумфальному крику». Посвящены потому, что, во-первых, поведение серых гусей специально исследовала одна из учениц Лоренца, а во-вторых, серый гусь считается «самой агрессивной птицей»!