Волибор всех растолкал и первым на выручку бросился, разгоняя тощей рукой клубы дыма. Рыжун на чертей покосился, и тоже побрёл к потерпевшему. Машутка же по доброте душевной к жениху подошла, наклонилась и спросила:

– Вам помочь, уважаемый?

– Я тебе сейчас так помогу, поганая девка! – зарычал чёрт, скалясь и сжимая кулаки. Того и гляди, подскочит да Машутке врежет. Но Военег подлетел к нему первым и так в зад клюнул, что его подбросило. А затем громко закукарекал, что до горизонта слышно было. Всей ватагой нечисть наутёк кинулась, решив, будто уже утро наступает.

– Получил, ко-ко-козлина?! – лупя крылышками, крикнул им вслед петух. – Будешь ещё моих товарищей оско-ко-рблять?!

Собрались все у обочины. А там мужик какой-то валяется на земляном пупе, ноги в красных с золотом роскошных сапогах кверху задрал и еле-еле дрыгает ими. Штаны в промежности у него все истлели, дым оттуда валит.

– Помогите! – застонал он громче, услышав, что люди рядом.

– Эт я мигом! – взбодрился богатырь, схватив мужика за плечи.

Хотел уже его на ноги поставить, а тот как заорёт: «Не надо! Сапоги-скороходы проклятые сними!». Разочарованный Волибор сапоги с него стащил, подмышку сунул.

– Чего это ты с такой чудной вещицей расстаться спешишь? – удивилась Машутка. – С этими сапожками столько можно дел наделать, они ж сами бегут!

– Бегут-то сами, только ноги – мои, – завыл бедолага. – Чуть напополам меня не разорвало. Вот знал же, что не надо ларец с молодцами-помощниками на эту дребедень менять, да больно торгаш языкастый попался. Хотите, себе забирайте, от них вреда больше, чем пользы. Ещё немного и стёр бы себе… а, не важно!

– Лучше выкинем их от греха подальше, – решил дурак.

Взял он сапоги у Волибора, размахнулся, да кот его коготком за рукав рубахи подцепил.

– Ты горячку не пори, – осудил он подопечного. – Пригодятся ещё, хвостом чую.