Вампирский секс: Начало Владислав Савин

Первая Кровь в Старом Доме

Сырость проникала сквозь побитые стекла, цеплялась за облупившуюся штукатурку, пропитывала воздух запахом тлена и забвения. Виктор сидел в кресле, когда-то парадном, теперь расхлябанном и порванном, в центре заброшенного особняка на окраине Петербурга. Его взгляд скользил по паутине, по пыльным люстрам, по теням, что танцевали в лунном свете, проникающем сквозь разбитые окна. Вечность. Это слово потеряло для него всякий смысл, превратившись в бесконечную, удушающую пустоту. Столетия нанизывались друг на друга, как бусины на нить, каждая из которых была точной копией предыдущей. Однообразная охота, безликие жертвы, кратковременное насыщение, сменяющееся новой волной всепоглощающей скуки. Он перепробовал все – власть, богатство, искусство, разврат. Ничто не приносило истинного удовлетворения, лишь призрачные отголоски былых эмоций.

Петербург был его очередным временным пристанищем. Этот город, пропитанный мистикой и декадансом, казалось, идеально подходил для его мрачной натуры. Но и здесь, среди заброшенных заводов и гниющих особняков, Виктор чувствовал лишь привычную апатию. Ночь обещала быть такой же пустой, как и сотни предыдущих. Он уже почти растворился в этой тишине, в этом безвременье, когда едва уловимый, почти призрачный аромат нарушил его покой. Свежая кровь. И не просто кровь, а кровь, пропитанная страхом. Не животным, примитивным, а человеческим, острым, почти осязаемым. Это было нечто новое, нечто, что заставило древние инстинкты проснуться. Он приподнял голову, втягивая воздух, как хищник, почуявший добычу. Запах был слабым, но отчетливым. Он шел откуда-то сверху, из глубины этого проклятого дома. Кто-то был здесь. Кто-то живой. И кто-то очень, очень напуганный. На губах Виктора появилась легкая, почти незаметная улыбка. Скука отступала, уступая место предвкушению. Возможно, эта ночь не будет такой уж и пустой.

Сырость старого особняка просачивалась сквозь тонкую ткань ее платья, но Алина не чувствовала холода. Только всепоглощающую, жгучую жажду, которая скручивала внутренности, заставляя мышцы дрожать. Это был не просто голод, это было нечто более древнее, первобытное, что пробудилось в ней после того, как ее мир перевернулся. Воспоминания о прошлой жизни наплывали волнами, болезненными и чужими: запахи красок, шум университетских коридоров, смех друзей. Все это казалось далеким, нереальным, словно сон, из которого она только что проснулась в кошмаре. Каждая клеточка ее нового тела кричала, требуя крови, и эта потребность пугала ее до дроти. Она пряталась в пыльных комнатах, среди обломков былой роскоши, словно загнанный зверек. Каждый шорох, каждый скрип доски пола заставлял ее замирать, вслушиваясь. Ее обострившиеся чувства улавливали запахи, звуки, которых раньше она бы не заметила. И среди них, тонким, почти неуловимым шлейфом, пробивался другой запах. Запах, который заставлял ее инстинкты вибрировать, а сердце, если бы оно еще билось, сжиматься в предчувствии. Это был запах старой силы, вековой мудрости и опасности. Запах другого хищника. Виктора. Она знала, что он здесь, чувствовала его присутствие в каждом темном уголке особняка, в каждой тени, отбрасываемой призрачным светом луны. Он был как паук, терпеливо ждущий в центре своей паутины. И Алина, как пойманная муха, медленно, но верно двигалась к нему. Ее пугала эта неизбежность, но одновременно она чувствовала странное, извращенное притяжение. Он был ответом, пусть и пугающим, на ее новообретенную природу. Он был тем, кто мог понять, что с ней происходит, кто мог научить ее выживать в этом новом, жестоком мире. Ее пальцы невольно сжались, царапая облезлую штукатурку. Внутренняя борьба разрывала ее на части: человечность цеплялась за последние крохи воспоминаний, а вампирская сущность тянула ее к нему, к источнику силы, к крови. Воздух в особняке сгущался, наполняясь запахом пыли, тлена и… чего-то еще. Чего-то, что заставляло ее хищные инстинкты пробуждаться. Она подняла голову, ее глаза, еще не до конца привыкшие к темноте, скользнули по залу. В какой-то момент ей показалось, что она видит его силуэт в дверном проеме, но это мог быть лишь обман зрения. Или нет? Напряжение нарастало, пульсируя в воздухе. Встреча была не просто неизбежна – она была желанна, пусть это желание и было окрашено страхом. Первый контакт. Скоро.

Слабый, но отчетливый запах свежей крови и страха, словно тонкая нить, вел Виктора сквозь лабиринт пыльных комнат заброшенного особняка. Его вековая скука, казалось, вот-вот должна была развеяться. Он двигался бесшумно, тенью скользя по скрипучим половицам, каждый нерв натянут в предвкушении. Наконец, он остановился. Запах был здесь, сильный, почти осязаемый. И он исходил не от жертвы, а от кого-то… подобного ему.

Алина, дрожа всем телом, прижималась к холодной стене, пытаясь стать невидимой в полумраке. Ее легкие горели от невыносимой жажды, а в голове билась одна мысль: он здесь. Древний, могущественный, тот, кто мог разорвать ее на части одним движением. Она слышала его приближение не ушами, а каждой клеткой своего новообретенного, проклятого тела. Запах его силы, его возраста, его хищной сущности обволакивал ее, одновременно отталкивая и притягивая. Вчера она была обычной студенткой, сегодня – монстром, загнанным в ловушку.

Виктор сделал шаг из тени. Его фигура вырисовывалась в лунном свете, проникающем сквозь разбитое окно. Высокий, статный, с лицом, высеченным из камня, и глазами, в которых плескалась бездонная тьма веков. Он не произнес ни слова, лишь медленно опустил взгляд на Алину. Она была молода, испугана, но в ее глазах, несмотря на ужас, горел огонек дикой, неприрученной жизни. И этот огонек, смешанный с запахом ее первой, еще не утоленной жажды, вызвал в нем странное, давно забытое чувство. Не голод, не агрессию. Что-то иное. Любопытство. Возможно, даже… влечение.

Алина вздрогнула, когда его взгляд скользнул по ней. Ее тело отреагировало раньше, чем мозг. Неконтролируемый трепет пробежал по коже, а внизу живота вспыхнул странный, жгучий огонь. Она должна была бежать, кричать, сопротивляться. Но она не могла пошевелиться. Власть, исходившая от него, была всепоглощающей. Он был хищником, она – его добычей. И все же… в его взгляде не было той безжалостной пустоты, которую она ожидала. Была какая-то… оценка. И что-то еще, что заставило ее сердце, если бы оно билось, пропустить удар.

Напряжение в комнате стало невыносимым, почти осязаемым. Оно вибрировало в воздухе, смешиваясь с запахом пыли, старого дерева и ее собственной, еще невинной крови. Виктор медленно сделал еще один шаг, сокращая расстояние между ними. Алина инстинктивно вжалась в стену сильнее, но не отвернулась. Ее взгляд, полный страха и вызова, был прикован к нему. В этот момент, среди руин старого дома, между ними вспыхнула первая искра. Ненависти? Страха? Или чего-то гораздо более темного и притягательного? Он почувствовал это. Она почувствовала это. Их первый контакт был не битвой, а прелюдией. И оба это понимали.

Виктор, чье вековое существование было наполнено лишь скукой и тленом, уловил слабый, но такой манящий запах. Запах свежей крови, смешанный с животным страхом. Он знал, что не один в этом проклятом особняке, и это знание неожиданно пробудило в нем давно забытое предвкушение. Алина, дрожащая от ужаса и невыносимой, жгучей жажды, пыталась слиться с тенями, стать частью пыльного, умирающего интерьера. Ее человеческая сущность кричала от отвращения, а новообретенная природа хищника шептала о неизбежности, о том, что он найдет ее. И он нашел. Легко, играючи, словно дикий зверь, учуявший добычу. Его взгляд, древний и пронзительный, остановился на ней, и Алина ощутила, как ее нутро сжимается от страха и… странного, необъяснимого притяжения. Вместо ожидаемого удара, вместо боли и окончательного забвения, Виктор лишь усмехнулся, обнажая кончики клыков. «Голодна, дитя?» – его голос был бархатным, опасным, как шепот ночного ветра. – «Позволь мне показать тебе, как это делается».

Он вел ее за собой, не прикасаясь, но Алина чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего существа. Их путь лежал через лабиринт грязных, заброшенных улиц, мимо спящих домов, мимо редких, случайных прохожих. Каждый шаг был испытанием. Жажда рвала ее изнутри, заставляя мышцы сводить судорогой, а сознание – мутиться. Она цеплялась за воспоминания о человеческой жизни, о запахе свежей краски и холста, о тепле солнечного света, но они таяли, как утренний туман под первыми лучами. Виктор, словно чувствуя ее борьбу, замедлил шаг, обернулся. Его глаза светились в полумраке, как два тлеющих уголька. «Не сопротивляйся, Алина. Это бесполезно. Прими то, что ты есть. Иначе… иначе ты просто сойдешь с ума». Его слова были не утешением, а скорее приказом, в котором сквозила скрытая угроза. Он остановился у входа в узкий, вонючий переулок, где лишь тусклый свет фонаря пробивался сквозь плотную завесу тумана. Впереди маячила одинокая фигура – молодой парень, уткнувшийся в телефон, не замечающий ничего вокруг. Идеальная жертва. «Смотри и учись», – прошептал Виктор, и его голос на этот раз был полон звериной грации и хищной нежности. Он двинулся вперед, его движения были бесшумны, словно тень. Алина следовала за ним, завороженная, отвращенная, но не в силах оторвать взгляд. Ее сердце, или то, что от него осталось, колотилось в груди, как пойманная птица. Она чувствовала, как нарастает волна жажды, как инстинкты берут верх над разумом. Парень поднял голову, когда Виктор оказался совсем рядом. Его глаза расширились от ужаса, но было уже поздно. Виктор схватил его за шею, не давая издать ни звука. Его клыки, острые и блестящие, показались из-под губ. «Расслабься, дитя», – прорычал он, глядя прямо в глаза Алине. – «Это будет быстро. И… приятно».