Она попыталась отстраниться, но его рука, лежавшая на ее талии, слегка сжала ее, не давая двинуться. Алина замерла. Он не спал. Его глаза, глубокие, бездонные, смотрели прямо на нее, и в них не было ни тени осуждения, ни раскаяния, только холодное, изучающее любопытство и что-то еще, что-то похожее на удовлетворение хищника, поймавшего добычу.

– Ну что, маленькая? – его голос был хриплым, низким, словно пропитанным песком и вечностью. – Насытилась?

Алина вздрогнула. Она не знала, что ответить. Ее горло перехватило, а щеки снова вспыхнули. Он словно прочитал ее мысли.

– Не бойся, – он чуть усмехнулся, и это была не добрая улыбка, а скорее оскал. – Ты теперь… моя. Часть меня. И я не причиню тебе вреда. Если только ты не будешь глупой.

Он провел кончиками пальцев по ее руке, и по телу Алины пробежали мурашки. Это прикосновение было одновременно пугающим и возбуждающим.

– Ты… ты останешься здесь, – сказал он, его голос стал чуть властнее. – Тебе некуда идти. А я… я научу тебя. Как выживать. Как контролировать эту… жажду. Как быть… такой же, как я.

Алина смотрела на него, и в ее глазах читались тысячи вопросов. Как быть такой же, как он? Хищной, безжалостной, вечной? Она, вчерашняя студентка, с ее мечтами о выставках и вернисажах, теперь должна была стать монстром.

– Я… я не могу, – прошептала она, и голос ее дрожал. – Я не…

– Можешь, – перебил он, его взгляд стал жестче. – Ты уже можешь. Ты уже сделала первый шаг. И обратного пути нет, Алина. Теперь ты – часть этого мира. Моего мира. И чем раньше ты это примешь, тем лучше будет для тебя.

Он приподнялся на локте, нависая над ней. Его взгляд пронзал ее насквозь.

– Я научу тебя правилам. Покажу, как охотиться, как прятаться. Как наслаждаться этой силой, что теперь течет в твоих венах. Но взамен… ты будешь моей. Полностью.

Его слова были не просьбой, а приказом. Алина чувствовала, как ее сердце – или то, что от него осталось – бешено колотится. Она хотела кричать, бежать, исчезнуть. Но в то же время, какая-то часть ее, та самая, что откликнулась на его прикосновения прошлой ночью, чувствовала странное облегчение. Ей не нужно было больше бороться. Ей не нужно было искать ответы. Он все решил за нее.

Она посмотрела на него, на его резкие черты, на хищный изгиб губ, на глаза, в которых таилась вековая тьма. И в этот момент она поняла. У нее нет выбора. Ее жизнь, ее вечность, отныне принадлежали ему. И в глубине души, она чувствовала, что это не так уж и плохо.

Сырой воздух заброшенного особняка, казалось, пропитал ее насквозь. Алина, все еще ощущая фантомные отголоски вчерашней ночи, бродила по пыльным комнатам, пытаясь собрать воедино осколки своего нового, жуткого существования. Тело ныло, но не от усталости, а от непривычной, почти электрической чувствительности, которая теперь пронизывала каждую клетку. Она ощущала запахи, звуки, мельчайшие вибрации воздуха так остро, что порой это было невыносимо.

Ее взгляд скользил по выцветшим обоям, по трещинам в штукатурке, по темным пятнам на полу, которые, казалось, хранили в себе эхо чьих-то давних страданий. Внезапно, ее внимание привлек едва уловимый, но отчетливый запах. Не пыли, не тлена, а чего-то иного – легкий, сладковатый аромат, смешанный с едким металлическим привкусом. Запах крови. Но не ее собственной, не той, что она выпила прошлой ночью. Это был старый запах, въевшийся в дерево и ткань, запах, который мог уловить только вампир.

Любопытство, или, скорее, новообретенная хищная интуиция, потянула ее к дальней части особняка. Она прошла через несколько комнат, где мебель была покрыта толстым слоем пыли, словно саваном. Запах становился сильнее. Он вел ее к одной из спален, расположенной в самом конце коридора, которая, казалось, была закрыта дольше остальных. Дверь, с облупившейся краской, поддалась с тихим скрипом, открывая взору полумрак.