– Если в синей тоге…

Это была девушка лет тридцати пяти, казавшаяся сестрой Юстиции, настолько они были похожи. Только ее волосы были уложены в низкий узел. Впрочем, такой же аккуратный и гладкий, как волны Юстиции.

– Нет! – крикнула та, напрочь не так величественно, как обращалась к Леле и Семе.

– Он сказал, что у Меркурия!

– Не правда! Он еще ничего не сказал!

– Меркурий! – заорал Сема, так что Леля и Юстиция вздрогнули.

Девушка с узелком передернула плечами и уставилась на вход. Леля подумала, что, кажется, она обидела ее и Гермеса тем, что решила придерживаться римской стороны.

– Идемте, – сказала Юстиция, прошагав мимо Лели и Семы обратно ко входу. – Я вас провожу.

Шаг Юстиции был шире, чем даже у Семы, и Леля за ними едва не бежала.

Они свернули на боковую лестницу и Юстиция, глядя в свиток, сказала:

– Из ваших уже кто-то заселялся, да?

Леля прослушала вопрос – следила, как бы не наступить на подол ее узкого серого платья. По фигуре оно стягивалось то с одного бока, то с другого, так что на нем залегали складки. И лишь подол тянулся по полу. Ненамного – но достаточно, чтобы Леля могла на него наступить.

Забравшись на второй этаж, Леля попала в коридор, пол которого застилал красный ковер без узоров. Потолок в коридоре был невысоким, словно в обычном отеле. Хотя после грандиозного фойе этого храма Леле подумалось, что все здание будет таким вычурным.

– Да, – сказал Сема. – Морана. Она уже…

– А, точно, – перебила Юстиция и перестала смотреть в свиток.

Хотя Юстиция была высокой, каблуки ее туфлей тоже были немаленькими. Получалось, что Юстиция возвышалась над Семой и Лелей на полторы головы. Леле она сразу внушила какой-то благоговейный страх. А вот Сема глядел на нее со спины как-то насмешливо. Глядел, а потом стал вышагивать, как она, виляя бедрами. Леля хихикнула и тут же Юстиция замерла.

Леля подумала, что сейчас этим мощным свитком ее будут бить по голове, а Сему – по ногам. Но Юстиция сказала:

– Пришли, – и указала на дверь.

Стены в коридоре до середины покрывали дубовые панели, выше – темно-бордовые, шершавые обои. Из-за панелей двери не бросались в глаза. Так что издалека Леле казалось, что это такой настенный декор.

На двери была табличка с надписью «Навь». Она слегка накренилась и Юстиция, заметив это, нахмурилась и поправила ее.

– Спасибо, Юстиция, – сказал Сема.

– Спасибо, – пискнула Леля.

Юстиция лишь кивнула и, задрав подбородок, продефилировала обратно к лестнице. Леля смотрела ей вслед, не в силах оторвать взгляд. Вот кто настоящая богиня. Такая величественная, серьезная. Леля такой никогда не будет. Она совсем другая – робкая, скромная и спокойная. И хотя спокойные люди часто бывают решительными, а это качество богу необходимо, Леля не могла себя такой назвать. Поэтому часто, и сейчас особенно сильно, ей показалось, что всего этого она недостойна. Недостойна называться богиней, находиться в этом прекрасном месте, и даже того, чтобы Сема ей дверь открывал.

– Прошу, – сказал он. – Дамы вперед.

Едва Леля зашла в покои, мимо пронесся черный ураганчик.

– Вот вы где! – сказала Морана. – Чего так долго? Только не говорите, что заблудились.

Не дав слова вставить, Морана прижала указательный палец к носу, и сказала:

– Чур я сплю соло!

Затем она бросилась вглубь покоев. Леля ничего не успела ответить. Она пока что не осознавала масштаб проблемы.

Покои были большими. Даже для троих. Узкий коридорчик тянулся от входной двери влево и вправо на равные расстояния. Правее от входной двери находился арочный вход в общую комнату.

Леля сразу зашла в нее. Вся противоположная стена комнаты состояла из панорамных окон. Вид открывался на небо и немного на скалы, но солнце так слепило, что их было почти не видно. В любом случае Леля не успела бы больше ничего разглядеть – Морана закрывала шторы, приговаривая: