А дальше всё было, как в тумане и в замедленной съёмке. В такие моменты жизни я всегда бывал абсолютно спокоен, даже умиротворён. Всё вокруг, включая мою собственную злость как будто чья-то рука ставит на беззвучный режим. Я в эти моменты сосредоточен – как бываю сосредоточен, сваривая ответственное соединение, наблюдая, как расплавляются кромки соединяемых деталей, расширяется зазор, как присадка попадает в него, переполняя разделку и как она, остывая, усаживается в шов. Мне кажется, что сквозь толщу застывающего под дугой металла я вижу, как формируется с обратной стороны корень и даже насколько обратное усиление превышает поверхность основного металла – вот настолько я могу быть вовлечён в контроль за каким-то процессом. Но сварщиком я являюсь профессиональным и высококвалифицированным, а вот драки – это обычно не моё, и что здесь сыграло роль – я не знаю. Примерно так же в шестом классе я сломал средний палец Тиме Фёдорову из параллельного класса, который меня задирал, суя фак мне в лицо. Я не собирался ему ломать средний палец, просто само так получилось – абсолютно спокойно. Но справедливости ради стоит сказать, что вид ходящего по школе и несколько попритихшего Тимы Фёдорова со здоровенным гипсовым факом определённо мне компенсировал вызов к директору школы с родителями и последующей засим трёпки дома.

И такое же спокойствие я чувствовал там, среди этой орущей малолетней гопоты. То ли то, что я уже две недели тренировался в спаррингах, бегал и отжимался, то ли это какой-то другой внутренний ресурс, но я увидел открытый корпус Поттера очень чётко, увидел, как он следит за моей правой ногой и нанёс очень точный и неожиданный удар в поддых с левой ноги, за которой он не следил. Поттер сложился пополам, а я, читая поединок, как открытую книгу, прямо как на тренировке внизу на стадионе, сделал короткий шаг в сторону соперника выставил вперёд левую опорную ногу и налегая всей тяжестью корпуса, нанёс ему хук с правой в ухо. Очки Поттера полетели под кровать, а сам он кулём рухнул на колени улюлюкающей толпе. Я, не меняя боевой стойки, с левой рукой на замахе, приставным шагом отпрыгнул назад.

А дальше случилось неожиданное. Меня сзади схватили несколько рук и заломали, затем повалили на пол. Второй раз я оказался вжат носом в советский линолеум в красно-зелёную клетку, второй раз не понимая за что. Я ведь умотал Поттера в честном поединке, всё было по правилам. Но сыплющиеся на меня удары ног мне объяснили: нет никаких правил поединка, нет никакой мужской чести, о которых так любят горлопанить во всех этих “мужских коллективах”. Да и так называемые понятия – не более чем кистень, дышло, которое как повернёшь – так и вышло. Есть просто оседланный определённой группой лиц беспредел различных сортов и не дай бог оказаться этому беспределу неугодным.

Руки меня подняли. Поттер, красный и в слезах, уже стоял на ногах и принялся избивать стреноженного меня с воплями “ах ты сука, ебанат! ах ты сука, ебанат!” под ободряющие крики толпы. Бил он при этом по-детски, неуклюже, совсем не по-борцовски, как учили на ежедневных тренировках, но с детской же жестокостью, с какой такие же, как он сжигают котят, заклеивают пасть щенкам супер-клеем, хохочут и снимают на видео, глядя на мучающегося живого ребёнка отличного от себя вида, потому что их психика вообще не приспособлена к восприятию добра и гуманности, они этого никогда не видели, не чувствовали. Поэтому и я, оказавшись представителем другого, отличного от них вида не мог рассчитывать ни на какое снисхождение, гуманность и справедливость. “Один – не воин, так считает бык, ну да – ведь сила их всегда в количестве толпы” – услышал я откровение спустя примерно четыре года с того дня на сборнике панк-рока на поцарапанном мп3-диске. Но у меня уже была некоторая сформированная система ценностей, в которой слово “пацан” было ругательным, а всех этих “нормальных” я считал обычными гопниками, коими они на самом деле и являются. Гопниками, обладающими головным мозгом скорее как рудиментом – такие вполне могут обходиться одним лишь спинным.