Я закатила глаза, но позволила ей сделать несколько снимков.

– Ты действительно думаешь, что я смогу научиться? – спросила я, глядя на вход в клуб. – Майя танцует так, будто родилась на танцполе, а я спотыкаюсь на ровном месте.

– Майя тоже когда-то была новичком, – пожала плечами Кира. – У всех свой путь.

С этими словами она подтолкнула меня к входу.

Внутри клуба меня ждал Алекс. За эту неделю наши занятия приобрели определенный ритм. Сначала разминка, потом базовые шаги, затем – если мне везло – небольшая передышка, а после – работа над корпусом и движениями бедер.

Я все еще была ужасна, но что-то начало меняться. Мое тело, привыкшее к строгой сдержанности, медленно, неохотно, но все же начинало вспоминать, что значит двигаться свободно.

– Сегодня мы попробуем что-то новое, – Алекс скрестил руки на груди, наблюдая, как я разминаюсь. – Тебе нужно научиться доверять партнеру.

– И как это сделать? – спросила я, стараясь не показывать нервозность.

– Закрой глаза, – он подошел ближе. – В танце важно не только зрение. Важно чувствовать партнера, его энергию, его намерения.

Я неуверенно закрыла глаза. Секунду спустя я почувствовала его руки на своей талии. От неожиданности я отпрянула.

– Спокойно, принцесса, – в его голосе слышалась усмешка. – Я не кусаюсь. По крайней мере, не на танцполе.

Я почувствовала, как краска заливает лицо.

– Просто следуй за мной, – его голос стал профессиональным. – Почувствуй движение через мои руки.

Медленно, неуверенно я начала двигаться под его руководством. Это было странное ощущение – довериться кому-то, позволить вести себя. Вся моя жизнь была построена на контроле, на правилах, на четких границах. А здесь я должна была просто… отпустить.

– Хорошо, – прошептал он, когда я, наконец, позволила своему телу расслабиться. – Вот так. Не думай, просто чувствуй.

В тот момент что-то щелкнуло внутри меня. Заиграла музыка, и впервые я действительно ее услышала – не нотами, не ритмом, а чем-то глубже, первобытнее.

– Ты улыбаешься, – заметил Алекс, когда урок закончился.

– Правда? – я даже не заметила. – Я просто… кажется, я начинаю понимать.

– Понимать что?

– Почему люди танцуют, – я не могла объяснить это словами, но внутри меня зародилось новое чувство – смесь свободы и радости, которых я никогда раньше не испытывала.

***

Вечером, вернувшись домой, я заперлась в ванной комнате.

Наша вилла в Семиньяке была образцом сдержанной роскоши – именно такой, какую предпочитал отец. Белоснежное двухэтажное здание в минималистском стиле, утопающее в тропической зелени, но без излишней экзотичности. Всё продумано до мелочей: просторная гостиная, выходящая на террасу с бассейном, где голубая вода отражала безоблачное небо; отдельные спальни с кондиционерами и ортопедическими матрасами; кухня, оборудованная по последнему слову техники, хотя готовила для нас приходящая домработница.

Ни одной лишней детали, ничего вычурного – даже произведения искусства, развешанные по стенам, были подобраны так, чтобы подчеркивать статус, но не привлекать излишнего внимания. Идеальное место для дипломата высокого ранга – одновременно представительное и неброское.

Отец называл виллу "нашим островком покоя в море хаоса". Для меня она всё больше напоминала золотую клетку – красивую, удобную, но всё же клетку. В ней не хватало чего-то живого, настоящего. Чего-то, что я начинала чувствовать только в танце.

Уставшая, с ноющими мышцами, я медленно вынула шпильки из волос. Тугой пучок, который я носила весь день, распался, и длинные пряди каскадом упали на плечи.

Я смотрела на свое отражение – волосы, которыми всегда восхищались другие девушки, единственная часть меня, которая, казалось, всегда хотела свободы. Густые, с естественным медовым отливом, они спускались почти до талии.