В поисках Счастья Дмитрий Черкасов

© Черкасов Д. В., 2025

Был тёплый июльский вечер. Мы с дочкой прогуливались по дачному посёлку, наслаждались красками заката и отмахивались от голодных комаров.

– Что сегодня делала? – спросил я, потому что днём было на удивление тихо, пока я работал у себя, на втором этаже. Никто не носился с криками по дачным улочкам, не хохотал и не визжал, как обычно, поэтому мне было интересно, что же всех так увлекло.

– Мультик снимали с Лерой и Тимофеем, – сказала Надя.

– О чём, если не секрет?

– Про зверей. Я тебе потом перешлю его на телефон… А хочешь покажу заброшку?

– «Заброшка» – это гибрид запонки и брошки? – пошутил я.

– Нет, пап. Это тут рядом есть заброшенный дом. Мы туда недавно лазили.

– И не страшно вам было?

– Чуть-чуть. Там мрачно. Всё заросло вокруг дома и внутри темно. Ну что, показать?

– Показывай.

Мы прошли мимо нескольких участков и оказались рядом со старым деревянным забором из штакетника.

– Вот она – заброшка. Ты в детстве лазил по заброшкам? – спросила дочка.

– Нуу, когда мне было, как и тебе, лет 10, я лазил по развалинам старого театра. Ты хочешь снова зайти в этот брошенный дом?

– Если только вместе с тобой!

Я, кряхтя, пролез под калиткой, благо местные детишки расширили щель. Надя юркнула за мной. Участок был захвачен буйной растительностью. От больших деревьев и колючих кустарников до цепких вьюнов и жгучей крапивы, зелёные насаждения на плодородной земле, без людей, заполнили все ярусы среды обитания, словно дремучие тропические джунгли. Только узенький коридор, проделанный любопытными мальчишками, показывал дорогу к дому. В воздухе царила прохлада и полумрак. Комары здесь кусали почему-то больней, чем за калиткой. Ветки тянулись к нам своими кривыми конечностями, будто желая схватить за одежду. А может быть, хотели остановить нас?

Атмосфера неухоженного места сгущала краски в вечерний час и нагоняла страху своей непредсказуемостью. Мы быстро прошли к старому деревянному дому, собрав по пути всю паутину, которую успели за день сплести трудолюбивые обитатели этих зарослей. Поднялись по ветхому крыльцу и заглянули в приоткрытую дверь. Зачем нам это было нужно? До сих пор задаю себе этот вопрос.

Первобытная жажда исследования? Иллюзорная притягательность тайны, которая тут могла скрываться? Или мальчишеское желание похвастаться, что был там, где не были другие? Сам себе не всегда отдаёшь отчёт, зачем ввязался в авантюру. Но мы всё-таки перешагнули порог и оказались внутри давно покинутого дома.

Тут было действительно мрачновато, хотя угасающий вечерний свет достигал и этого места, позволяя видеть обстановку дома. Миновав крохотную прихожую, мы оказались в просторной гостиной. Напротив окна стоял старый деревянный буфет с витражными дверками и аккуратно расставленной посудой. У дальней стены располагалась лестница на второй этаж. Посреди комнаты стоял круглый стол, накрытый скатертью с затейливой вышивкой. В центре стола красовалась хрустальная ваза с поникшим сухостоем. Всё было покрыто пылью и давно никем не тронуто, даже немногочисленные лазутчики не стали шарить здесь по шкафчикам. Под ногами скрипели доски, словно прося вернуть хозяев в оставленное жилище. Мы с дочкой обошли стол кругом, рассматривая старые стулья, небольшие картины на стенах, простенькую кухоньку с ведёрчатым рукомойником. Во всём была видна рука заботливых людей. Почему они покинули свой дом? Создавалось ощущение, что хозяева вот-вот вернутся и начнут наводить чистоту. Но сейчас свет сюда проникал всё меньше, и разум советовал возвращаться домой. От поднятой нами пыли хотелось чихнуть.

Вдруг из глубины комнаты раздался протяжный, режущий уши скрип. Мы одновременно посмотрели в сторону звука. В углу гостиной, за буфетом, рядом с лестницей приоткрылась ветхая дверь. Уж кто-нибудь пустился бы наутёк в этот момент, но не мы. Интересно ведь, почему створка открылась, или её кто-то приоткрыл? Мы почти одновременно подошли к проёму и заглянули внутрь. Там была чернющая чернота и пахло чем-то сладким.

– Сюда надо с фонааа… – сказал я и почувствовал, что ноги не хотят больше меня держать, а тусклый вечерний свет стал быстро гаснуть в глазах. Последнее, что я услышал, было:

– Пааа…

Когда я очнулся, было очень жарко и душно от запаха жжёных спичек. Под ладонями шуршала какая-то грубая ткань. Разлепив глаза, я увидел справа от себя железную дверь с маленьким зарешёченным окошком. Через него проникал неяркий оранжевый свет, словно от костра. Я приподнялся на локтях. Рядом лежала Надя. Она начинала приходить в себя, растирая лицо руками.

– Где мы? – спросила она.

– Очень похоже на тюрьму, – ответил я, рассматривая помещение, в котором мы оказались. Грубо отёсанная поверхность стен, невысокий потолок чёрного цвета и пол, заваленный мешками с соломой. В дальнем углу один из мешков вдруг зашевелился.

– Хватит шуметь. Дайте выспаться. В аду вы. В аду, – произнёс недовольный хриплый голос.

– В каком ещё аду? – Надя встала на ноги.

В нижней части железной двери открылся люк, и в помещение с металлическим грохотом влетели три тарелки. Мешок тут же вскочил, подбежал к тарелкам и стал быстро чавкать едой. Мы с Надей взяли по тарелке. В тусклом свете содержимое выглядело каким-то зелёным пюре. Я чувствовал себя голодным и прямо через край отхлебнул немного, так как ложек нам не дали. По вкусу было похоже на скошенную газонокосилкой траву. Но так как есть хотелось уже очень, я доел всё без остатка. Надя брала понемногу руками и отправляла в рот. Кажется, ей было невкусно, но голод брал своё.

– Если не хочешь, давай мне, – сказал хриплый голос.

В этот момент с лязгом распахнулась дверь. За ней стояли два существа двухметрового роста в тёмно-серых драных балахонах с капюшонами. Лица у них были чёрного цвета, а глаза светились неяркими жёлтыми огоньками. Длинными крючьями они вытащили каждого из нас по очереди из камеры наружу и поставили рядом с другими узниками. Из соседних камер надсмотрщики выводили по одному заключённому. Пока всех пересчитывали, я немного осмотрелся.

Над нами раскинулся высокий свод длинной прямой пещеры из камня каштанового цвета. За спиной была стена с бесконечной чередой дверей, ведущих в другие камеры. Тёмные высокие существа расхаживали перед строем узников по дороге, уходившей куда-то вдаль влево и вправо. С другой стороны дороги располагался пологий спуск к лавовой реке, текущей по дну пещеры. Она являлась единственным источником света в этом мрачном месте. От реки исходил сильный жар и запах серы. Местами через поток лавы были перекинуты мосты. Со сводов изредка капала вода и, испаряясь от раскалённой лавы, добавляла духоты. На противоположенном берегу лавовой реки была та же ситуация – длинный ряд дверей в камеры, строй заключённых и высокие тёмные существа с крючьями, из которых били молниеобразные разряды, если кто-то из людей выбивался из строя.

– Откуда эти новенькие? – спросил самый высокий надсмотрщик, показывая на нас с Надей.

– Попались в ловушку у двери «тайн», – ответил державший в лапах длинный свиток.

– Запиши их номерами А–396 и А–397. Номера закрепишь им после смены.

– Но когда же я сделаю новые номера? Времени-то нет совсем!

– Не перечь мне! – крикнул высокий и ударил разрядом своего подчинённого. – Найдёшь время и сделаешь!

– Слушаюсь. – ответил второй, поникнув.

– Все на месте! Гоните их в шахты! – крикнул главный, и его помощники стали подталкивать человеческую массу по дороге, уходящей в дальний конец пещеры, которого не было видно в сумрачном свете раскалённой реки.

Надсмотрщики подгоняли всех ударами крючьев или разрядами тока. Было видно, что люди в толпе были обессилены и шли, еле-еле переставляя ноги. Но болезненные удары заставляли их двигаться вперёд.

Пинками и окриками нас вели по дороге, уходящей в неширокий туннель. То ли от голода, то ли от невозможности сбежать, у всех заключённых был совершенно потухший взгляд. В глазах этих шаркающих людей не было даже искорки жизни. С трудом можно было отличить в потоке мужчин от женщин. Все слились в серую движущуюся массу.

Миновав отверстие, через которое изливался лавовый поток, мы оказались в тёмной, но прохладной части пещеры. Раздались вздохи облегчения. Крючья надсмотрщиков зажглись ярким оранжевым сиянием, чтобы люди не спотыкались во мраке. Тёмные существа стали отделять от общего потока кучки людей и уводить в боковые туннели.

Нас с небольшой группой заставили свернуть в один из ходов последними и гнали ещё какое-то время, иногда сворачивая то вправо, то влево. Так, что сам бы я дороги обратно не нашёл. Наконец мы достигли тупикового прохода неподалёку от туннеля с рельсовым путём. Надсмотрщики приказали всем взять заступы, валявшиеся тут же на полу, и пробивать начатый туннель дальше. Двое других надсмотрщиков пригнали людей, впряжённых в чугунные вагонетки, и мы под жгучим взглядом тёмных существ стали отбивать чёрные камни от скалы и складывать их в вагонетки. Время от времени раздавался окрик «отдых!», и мы падали на пол, чтобы перевести дух.

– Говорят, завтра вместо нас Лень пришлют следить за этими доходягами. Кажется, руководство совсем сбрендило. С Ленью невозможно работать, ей всё по барабану, – сказал один из балахонов, пока мы ели зелёную похлёбку.