— А кто?

— Не знаю... Там кто-то, — я показала в глубь леса, откуда доносился смех. Наш разговор прервало хихиканье. И мы на мгновение замерли, озираясь.

— Не пойдем... Марусь, хватит пока приключений, — стал раскладывать хворост Санька.

— Согласна, — снова села я на землю и закуталась в платок.

Санька стал разводить огонь, чтобы согреется. Костер быстро разгорелся. Я достала из корзинки пирожки и компот. Наконец-то еда. Мы берегли ее, как раз на такой случай. Греясь у костра, мы жадно поглощали остывшие, но не менее вкусные пирожки.

Снова смех. Совсем близко. Кусты зашуршали. Я придвинулась к Саньке и сжала его руку от страха. Тот держался стойко не показывая виду, что напуган. Хотя в этом не было не единого сомнения.

— Небось через костер прыгаете, — выглянула девушка сквозь ветви и игриво улыбнулась.

Лохматая, бледная, с зелеными сверкающими глазами и темными волосами из которых торчали ветки и листья. Когда она вышла к костру, мы смогли разглядеть ее наряд. Ну если это можно так назвать. На хрупком теле находилось полотно из листьев, веток, прутиков и цветов. Они были свежими, будто только сорваны. Вслед за девушкой вышел парень, они были очень похожи. Темненький с зелеными глазами, одет в такое же полотно.

— Батюшка заругает, идем, — выглянула из-за кустов еще одна девушка и дернула парня за руку.

— Не бойся, добрые они... Смотри, прутья только сухие собрали, ягоды да грибы на месте оставили, — задорно сказала первая девушка.

— Они костер развели... Батюшка прознает, погубит их.

— Сегодня можно, — махнула первая рукой.

— А вы, собственно, кто будете? — ошеломленно смотрел на них Санька.

— Я Лесавка, — сказала девушка, — а это мои брат да сестра. Лесовик да Лисунок. Мы дети Лешего. А вы кто?

Мы переглянулись с Санькой. О проделках этой нечисти нам было известно и это нисколько не ободряло.

— А что сегодня? — кротко спросила я.

— Сегодня же ночь на Ивана Купала. Батюшка не серчает в эту ночь.

— А вы через костер прыгать будете? — восторженно спросил Лесовик.

— Можно с вами? — запрыгала Лесавка.

— Да мы как-то не собирались... — пробурчал Санька.

— Уверен? — нахмурила брови Лисунок.

— Да, можно и попрыгать, — пожала я плечами, понимая, что с нечистью лучше не вступать в конфликт.

Дети Лешего стали прыгать через костер. Сперва мы испугались, что загорятся их одежды, но они будто взлетали над костром и ни один язык пламени их не касался. Я скинула платок, засучила рукава, разбежалась и прыгнула. Приятный жар окатил тело от ног до головы. Еще и адреналин приятно взбодрил и наполнил позитивом.

— Слушай, Сань, а бодрит, — радостно воскликнула я, — пойдем, согреемся, — потянула я друга за руку.

Санька хоть и неохотно, но согласился. А вскоре и сам втянулся. Мы прыгали по одному, а затем вместе державшись за руки. Задорный смех нечисти был заразительным, даже Санька улыбнулся. Через некоторое время мы устали и плюхнулись на траву, довольные и веселые. Лесавка села возле нас и пристально смотрела на меня. Она покрутила руками и наколдовала венок, который одела мне на голову.

— А цветок искать будете? — заинтересованно спросила она.

— Папоротника что ли? — нахмурился Санька. — Их не существует...

— А вот и существуют, — кривлялась Лесавка, — поди поищи. Найдешь цветок папоротника, богатство обретешь.

Вдруг подул сильный ветер и раздался рев. Листья поднялись в воздух, пыль задула в глаза, огонь стелился по земле. Дети Лешего резко переглянулись. Лесавка затушила костер и вместе с сестрой и братом убежала в чащу.

— Леший серчает... — тихо сказал клубок и вжался в меня.

— А говорили сегодня можно. Ух, нечисть... — ворчал Санька.