В капле дождя Александр Полещук

Дизайнер обложки Артём Полещук

Фотограф Всеволод Полещук

Вёрстка Мария Герасимова

© Александр Полещук, 2025

© Артём Полещук, дизайн обложки, 2025

© Всеволод Полещук, фотографии, 2025

ISBN 978-5-0067-0291-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

РУССКАЯ ДОРОГА

Завязка сюжета / Путевой знак №2537 / Как быть? / Песни ветровые / Закон воздаяния / Река в декабре / Обманные дома / Полутона / Сушёные насекомые / Феномен / Двери в историю / «Ежедневно куртизуя гишпанскую красавицу» / Похвальное слово путешествию / Глазами лондонского пешеходца / Крещёная Афродита / Крыши / По направлению к банану / Старые камни Европы /

РАЗДЕЛЁННОЕ ВРЕМЯ

Разрушить. И построить! / Происхождение / Контекст судьбы / Вспоминая Тургенева / «И вышед вон, плакал горько» / Халифат рухнул / Ветер перемен / Очередь / Лужа / Восторг отторжения / Сатин / Миллениум / Шаги культуры / Разрушение образа / Русское поле / Продолжите сами / Меняем местное на московское / Всегда найдётся лазеечка / Атака на здравый смысл / Каждому своё / Обрусели / Чужие не в счёт / Поющие под землёй / Плоды ядовитые / Что в имени твоём? / Синдром вахтёра / Секты / Степень рабства / Золото на марше / Природа мстит / Неофиты / Вера плюс / Бритва Оккама / Протест молчаливых / Цена вопроса / Кино про смерть Сталина / Мирные взрывы / Мужское достоинство / Адреналин играет / У них одна судьба / Встреча цивилизаций / Ищем национальную идею / Что-то будет… /

ЧЕМ СЛОВО ОТОЗВАЛОСЬ

Коварная свобода / «А был ли Шекспир?» / Стиль умер. Да здравствует стиль! / Умалчивают / Глаголы движения / Выкинуть песню… / Если б не было войны / Куда же ты несёшься, поэт? / Скрытые цитаты / В одном потоке / Картинки для народа / Чужие слова / Человеко-зверь / Прибежище негодяев / Сочиняем истории / Нет истины без любви / Это… / Сравнительное языкознание / Божественная искра / Смотрите, кто ушёл / Как повезёт / Без ужимок и прыжков / Перевод на иностранный / Нельзя подделать чувство / /Работают языкотворцы / Страсть честолюбцев / Старик Юнгер в окружении книг / Робинзонада-2 / Загадки Тютчева /

ОТБЛЕСК ЧУВСТВА

Соблазн ностальгии / Смыслы жизни / Крик / Новогоднее / Цепкие лианы / Налёт / Душа / Генетическая память / Примета / Двойник / Ещё поживёшь… / Четвёртая стража / Где-то обязательно рванёт / Таинственная семёрка / В день рождения /

Не раз и не два пытался я завести дневник, но из этой затеи ничего не получалось. Ведь не каждый день случаются события, достойные пера, и не каждый день человеку приходят в голову ценные мысли (если, конечно, этот человек – не Лев Толстой). Вымученные ежедневные записи в интернет-дневниках подтверждают мой вывод.

Мои миниатюры и короткие рассказы не претендуют на адекватное отображение событий последних лет. Это лишь отдельные впечатления восприимчивого к переменам человека, которые могут быть интересны и другим людям, неравнодушным к текущей истории.

Обычно бывало так: я набрасывал в блокнот заметки, а потом тщательно их просеивал и придавал наиболее удачным записям литературную форму. Эта привычка появилась в 90-е годы, после слома прежнего уклада жизни. Какой-нибудь внешний толчок (событие, журналистский репортаж, прочитанная книга) вызывал эмоциональный отклик и желание осмыслить новину, порой взрывающую привычный ход вещей. И в последующие десятилетия действительность давала обильную пишу для ума холодных наблюдений и сердца горестных замет.

Свои эссе я поместил в четырёх разделах – «Русская дорога», «Разделённое время», «Чем слово отозвалось», «Отблеск чувства». Они расположены по ходу лет, вплоть до дней сегодняшних, а чёрно-белые фотографии создают зрительные образы, ассоциативно связанных с текстом.

Завязка сюжета

Русские писатели частенько отправляли героев своих сочинений в путешествие – по казённой ли надобности, по личным ли обстоятельствам, или просто по таинственному зову дороги. Всевозможные возки, пролётки, шарабаны, тарантасы, экипажи, кибитки, сани, кареты, тележки так и снуют по страницам нашей литературы.

Путешествие может послужить удачной завязкой сюжета или началом всей книги.

«В 1816 году, в мае месяце, случилось мне проезжать через ***скую губернию, по тракту, ныне уничтоженному. Находился я в мелком чине, ехал на перекладных и платил прогоны за две лошади», – сообщает А. С. Пушкин в «Станционном смотрителе».

«Я ехал на перекладных из Тифлиса. Вся поклажа моей тележки состояла из одного небольшого чемодана, который до половины был набит путевыми заметками о Грузии». (М. Ю. Лермонтов, «Бэла»)

«Это было ранней весной. Мы ехали вторые сутки. В вагон входили и выходили едущие на короткие расстояния, но трое ехало, так же как и я, с самого места отхода поезда…» – первые строки «Крейцеровой сонаты» Л. Н. Толстого».

А вот начало «Мёртвых душ» Н. В. Гоголя: «В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка, в какой ездят холостяки: отставные подполковники, штабс-капитаны, помещики, имеющие около сотни душ крестьян, – словом, все те, кого называют господами средней руки». Из прекрасного итальянского далёка Гоголь увидел коренную Русь так близко и ясно, как будто сам отправился на той рессорной бричке поглядеть, что да как происходит на родине.

Русская дорога – отнюдь не воображаемый путь восточных мудрецов, означающий самопознание, совершенствование личности. Для русского человека, привыкшего ощущать себя внутри широко раскинутых во все стороны просторов, обычная дорога приобрела особенный поэтический и философский смыслы. Она навевает тоску и врачует уставшую душу, уводит из дома сына и спустя время возвращает его к родному порогу, манит тайнами и грозит опасностями, обещает незабываемые впечатления и вызывает раздумья о сокровенном.

Подобно живому существу, дорога требует постоянной заботы. Если по ней не ездить и не ходить, не чинить её и не чистить, она затягивается бурьяном и древесной мелочью, умирает. Умирает дорога – пустеют оживлённые поселения, которые она соединяла и питала.

Два эти слова могут означать пару стальных рельсов, убегающих вдаль, шоссе, перегруженное автомобилями, широкую реку с белым пароходом, а может быть, вспоротую ледоколом броню застывшего северного моря. Но историческая память скорее всего подскажет вам образ русской дороги, какой она была на протяжении столетий и остаётся ещё и в наши дни: то пыльный степной просёлок, то укатанный большак с канавами и телеграфными столбами по сторонам, то две раскисшие колеи, ныряющие в ямы с водой, то снежный накат, опасно поблёскивающий на уклоне.

Три дороги, расходящиеся в стороны от замшелого камня, – метафора нашей исторической судьбы, постоянно предлагающей трудный выбор. И не всегда мы находим ту дорогу, что приводит нас в желанный блистающий мир.

Путевой знак №2537

Вот картинка из прошлого: крашенный охрой деревянный вокзал, построенный ещё в XIX веке; дощатый перрон с цветочной клумбой в центре, столб с числом 2537 на эмалевой табличке. Столб называется путевой знак, а табличка указывает расстояние от Москвы до нашей станции. Ведь «всем известно, что земля начинается с Кремля», как писал поэт Сергей Михалков.

На самом деле москвичей вряд ли интересовало расстояние до какого-то районного городка Петухово в Зауралье. Это для нас путевой знак был важен: ведь именно с него начиналась для нас земля.

В детстве я узнал, что две пары стальных рельсов, разрезающих наш городок, называются Великой Сибирской магистралью. Накатанная до зеркального блеска, она неустанно трудилась днём и ночью. Поезда взрывали провинциальную тишину пронзительным гудком и дробным грохотом и оставляли за собой восхитительный запах нагретого железа и дыма. Приникнув ухом к нагретой поверхности рельса, можно было услышать затихающий гул.

Магистраль вела в большой мир. В детские годы мне удалось немало поездить по стране. Мать работала в железнодорожной амбулатории, благодаря чему имела право один раз в год оформить бесплатный билет до любой станции в СССР и прихватить с собой в отпуск меня.

Самолёт даёт выигрыш во времени, но не может дать того богатства впечатлений, какое человек получает при передвижении по земле. С утра до ночи я торчал у вагонного окна, и передо мной разворачивалась, откладываясь в памяти, бесконечная движущаяся картина страны: подступающие вплотную к дороге скалы Южного Урала; станции с непривычно звучащими названиями; гигантский мост у Сызрани, с высоты которого пассажиры благоговейно взирали на широченную Волгу; бесчисленные паровозы – мощные чёрно-красные красавцы «Иосиф Сталин» и «Феликс Дзержинский», скромные труженики «Су» и писклявые суетливые «кукушки»; платформы с военными машинами и пушками, укрытыми зелёными чехлами; дымящие заводы, далёкие вечерние огни, как бы плывущие вслед поезду; города с широкими проспектами, нарядными домами и трамваями; вереницы двухэтажных дач и садов подмосковных посёлков…