– Его никто не ждёт в Бибирево! Я стою возле дома, и мне никто не собирается открывать. Хотя я очень настойчива! Его просто не знают в этой квартире. Ясно тебе? Ты мне дал какой-то левый адрес!

– А что, вообще, говорят?

– Ничего не говорят! – Разозлилась я. – Умер твой Курбан!

– Не мой он совсем! Я его даже и не видел никогда. С чего ты взяла? То есть как умер? Что с ним хоть?

– Господи, ты снова берешься помогать чужими руками, не зная ничего! Лишь бы пыль в глаза пустить! Это мутная история! Парень умер ещё в поезде. Я тоже его не видела. Родственникам даже сообщить не могу, так как ты мне адрес не тот дал!

– Постой, постой! Сами они всё узнают. Не лезь, куда не просят! Полиция разберётся. Кстати, от чего он умер? Борьбой парень занимался, крепкий. Ничего не понимаю…

– Так, ты мне скажи, знаешь ты его родственников в Дагестане?

– Нет. Откуда? – ответил Иван.

– Кто тебя попросил его встретить на вокзале? – я злилась.

– Говорю же: просто знакомый. Вообще, я не при делах. Мне идти нужно. Работать!

– Постой! Дай хотя бы телефон того знакомого, кто попросил тебя!

– Да нету у меня никакого телефона! В Хасавюрт уехал он. Оставь меня! Как дочки мои?

– Да иди ты уже! – Я нажала отбой.

Тревожные мысли лезли мне в голову. Я просто не понимала, что я делаю в темное время суток в машине в Бибирево. Надо ехать домой. Странно, что Яна ещё мне не позвонила и не устроила взбучку.

Вокруг почти никого не было. Редкие прохожие брели к метро. Фонари горели как-то нечетко, словно им не хватало электричества, чтобы разгореться, как следует. А мне не хватало понимания, что случилось с Курбаном. Почему молодой парень, который занимается борьбой, вдруг скончался в поезде, не доехал до Москвы, не нашёл потерявшуюся тётку. Жалко было мне его. И его тётку. Хотя я их не знала и никогда не видела.

Вдруг представились мне два совершенно неадекватных для большого города персонажа: молодой парень и пожилая женщина. Тут же подумалось, что они очень бедные, голодные с тяжёлыми чемоданами бредут по шумным проспектам и не знают, к кому обратиться за помощью.

Я встряхнула головой, потерла веки и взялась за руль. Домой! Утро вечера мудренее. Завтра в полиции попробую выяснить, что стряслось с Курбаном.

До дома добралась быстро. Дороги были свободные, на светофоре стояла я одна в кои-то веки. Только иногда меня нагонял тёмный квадратный джип, и я даже подумала, что он меня преследует. Но потом вспомнила, что я ничем не могу привлечь слежку, точнее никому и в голову не пришло бы преследовать меня, и успокоилась. Но джип ехал за мной неустанно. Видимо, владелец жил в моём районе. За тёмными стёклами не было видно даже очертания фигуры. Зато я в своей освещённой машине как на ладони. Из-за этого я со сих пор, уже имея стаж вождения в десять лет, чувствую себя не очень ловко. Но я привыкла к этому чувству и воспринимала его как необходимое зло, зато плюсов у автомобиля для меня гораздо больше.

Сама моя работа предполагает вождение, так что ценим то, что имеем…

Дома было тихо. На кухне горело освещение над плитой и лежала записка, где Яна отчиталась, чем кормила Инну и Нину, как они себя вели и во сколько легли спать. Сдал, принял.

Я заглянула в холодильник, увидела одинокий кочан капусты, отщипнула лист, подошла к раковине и максимально тихо включила воду, чтобы помыть его. Но тут же послышались шаги в детской, на кухню просочилась худенькая тень. Нина или Инна? Конечно, Нина. Она более спокойная, уравновешенная и вместе с тем любопытная донельзя.

– Чего не спишь, не оборачиваясь, и не сомневаясь, что это Нина, спросила я.