– Я искренне поздравляю вас, юная фрейлен, с вашим новым статусом, – обернулся ко мне гость. Икра застряла в горле.

– Прошу прощения, с каким статусом? – осторожно уточнила я, покрепче сжимая орудие завтрака. Объявили официальной сумасшедшей?

– Божьей невесты, разумеется, – широко улыбнулся мужчина, прощая мою глупость. – Послушницы в храме только и говорят, как блестяще вы прошли испытание перед богиней.

Какое еще испытание? Я из комнаты-то первый раз за неделю вышла! А с местными богами вообще не знакома, хоть и знала, что здесь веруют в богиню Артону – покровительницу семей. В ее честь учредили храмы благочестия и целомудрия, преимущественно – женского. Мужское было непопулярно.

– Благодарю, – главное, опустить глаза и улыбнуться, как здесь принято. – Для меня это дар свыше.

Судя по предостерегающему взгляду маменьки, без меня меня женили. Или пока не женили? Герру и фрау надоели сетования лекаря на мой синдром незамужности и они решили сплавить буйнопомешанную дщерь в новый вольер?

Если так, я буду отбиваться. Встану на подоконник, начну размахивать белым платком и требовать отпустить меня на волю, в пампасы. Вдруг где-то есть путь домой, а о нем не ведаю, каждый день любуясь в зарешеченное окно.

Конечно, смирилась я не сразу. Недели две ревела белугой, переживая за маму и Семена, одиноко умирающего с голоду рядом с полной миской, которую требовалось потрясти и демонстративно забрать, чтобы наглое животное с рычанием кинулось отбирать свое и набивать брюхо. Самэц, блин, охотник.

Потом еще две недели пыталась выйти на конструктивный диалог с хозяевами дома, ища рациональное объяснение творящейся белиберде, сравнивала себя с портретом Луизы Эдинтер, уповая на отличия тела и наличие логического объяснения происходящему.

И не находила. Девушка, смотрящая на меня с семейного портрета, отличалась только улыбкой. Шла третья неделя как я перестала улыбаться.

«Этого не может быть» – повторяла я, как заведенная, обнимая колени и прячась в углу кровати. Этого не может быть, это невозможно, на свете не существует настолько одинаковых людей, похожих даже мимикой – Луизу рисовали в разных обстоятельствах. И таких масштабных исторических реконструкций тоже не существовало, как и одинакового дня рождения вплоть до часа и погоды за окном роддома.

Поэтому пробыв в бессильном кошмаре месяц, я приняла решение смириться, сдобрив его фляжкой крепкого коньяка, найденного в тайнике за книгами. Моя предшественница была не промах.

Завтрак проходил в интересном формате: гость щебетал на кривом ганнском, резавшим даже мой неискушенный слух, и пытался примазаться к строительству нового порта, затеянного герром. Казалось бы, все логично, выход к морю у лорда Мертона есть, опытные люди тоже имеются, так почему отец посматривает на него раздраженно, уводя тему в сторону большой ярмарки в следующем месяце? А все просто – у лорда не было денег.

– Отстроенный пирс в моей гавани отлично подойдет для расширения под формат торгового порта, – вдохновенно вещал сударь. – Я прикажу заложить складские помещения индивидуального и коллективного типов, а также склады сейфового типа для особо ценных грузов.

Не ручаюсь за точность перевода, португальский я не учила. Хорошо, что та статья про богатство столичных семей в модном журнале, который приносили мне слуги, была написана на немецком.

– Я предпочел бы обсуждать эту тему в деловой обстановке, – нехотя ответил герр. – Не стоит грузить дам сложной терминологией. Собираетесь ли вы на концерт в городском амфитеатре, посвященный церемонии благочестия?