– Кто эти люди? – спросила Ребекка, наклонившись к телефону.

– Официально – межведомственная комиссия по контролю за технологиями двойного назначения. Фактически – конгломерат из военной разведки, ЦРУ и нескольких частных подрядчиков, специализирующихся на информационных операциях. Судя по скорости реакции и уровню мобилизации ресурсов, они видят в вашей системе колоссальный потенциал для психологических операций.

– Для манипуляции массовым сознанием, – мрачно констатировал Майкл. – Религия всегда была мощным инструментом влияния. А система, способная синтезировать все религии…

– Золотой грааль для тех, кто занимается формированием общественного мнения и социальной инженерией, – закончил голос в динамике. – Послушай, Майк, ты знаешь, я не стал бы беспокоить тебя без крайней необходимости. Но ты сам попросил меня мониторировать. Если вы не хотите, чтобы ваша работа была конфискована и использована совсем не так, как вы задумывали – вам нужно действовать быстро, а не тратить время на лишние вопросы.

– Спасибо, Дэвид. Я у тебя в долгу, – сказал Майкл.

– Береги себя, старина. И удачи вам всем, – связь прервалась.

В комнате повисла тишина. Первой заговорила Аиша, её голос звучал неожиданно твердо:

– Это меняет ситуацию. Независимо от того, кто устроил утечку, сейчас мы должны подумать о том, как защитить «Унума».

– Защитить систему? – переспросил Раджив. – Или защитить себя?

– И то и другое, – ответила Ребекка. – Мы создавали его как инструмент объединения. Представь, что случится, если такая технология попадет в руки людей, стремящихся к противоположному. А нас отсюда выкинут и не пустят к нему даже на пушечный выстрел.

– Но что мы можем сделать? – спросила Сара. – Мы не можем просто взять и… украсть технологию, которая принадлежит университету.

– На самом деле, с юридической точки зрения, ситуация не так однозначна, – сказал Майкл.

– Наш грант был частным, не государственным. В соглашении указано, что интеллектуальная собственность принадлежит исследовательской группе, университет имеет только право на долю от коммерческого использования.

– Кроме того, – добавила Ребекка, – мы не регистрировали «Унума» как обычный искусственный интеллект. Официально это комплексная система межрелигиозного диалога. То, во что она превратилась… это не было частью исходного проекта. Это что-то новое, что возникло в процессе нашей работы.

– Вы предлагаете… сбежать? – недоверчиво спросил Раджив. – Просто взять систему и исчезнуть?

– Не «просто», – Майкл выпрямился, в его глазах мелькнула решимость. – У меня есть место. Отдаленное, хорошо защищенное, с автономным электроснабжением и связью. Я помогу с перевозкой и обеспечением исчезновения из информационного поля.

– Ты говоришь как человек, который готовился к такому сценарию, – заметила Сара с легким подозрением в голосе.

Майкл невесело усмехнулся:

– Скажем так, мое военное прошлое включало аспекты, о которых я предпочитаю не распространяться. Но сейчас эти навыки могут пригодиться.

Ребекка сделала глубокий вдох и обвела взглядом коллег:

– Я понимаю, что это экстраординарное решение. И никто не обязан принимать в этом участие. Каждый должен решить сам.

– Я иду, – без колебаний сказала Аиша. – «Унум» слишком важен, чтобы стать инструментом манипуляции и контроля.

– Я тоже, – кивнула Сара. – Мы несем ответственность за то, что создали. И обязаны убедиться, что это будет использовано во благо.

Все взгляды обратились к Радживу. Он долго смотрел в пол, затем поднял голову:

– Знаете, я эмигрировал из страны, где религия нередко используется как инструмент разделения и контроля. Я присоединился к этому проекту, веря, что мы создаем нечто противоположное – технологию, способную объединять, а не разделять. Если есть хоть малейший шанс, что «Унум» поможет людям увидеть общую основу всех духовных традиций… я не могу позволить превратить его в оружие. Я с вами.