– Ну же, приятель! Ялла[5], спрашивай. Нам через полчаса закругляться, – произнес голос ведущего, и я почувствовал, как двумя этажами ниже зал затрясся от хохота.

– Стой, Йони, стой!

Декла с Яэли на руках догнала меня, прекрасно зная, что я все равно не остановлюсь. По крайней мере, не сейчас. И я лишь увеличил скорость, чувствуя, как пары хлорки разъедают глаза.

– Ты выйдешь за меня замуж? – раздались из динамиков пять самых ужасных слов, какие я только мог себе представить.

– Да стой же, Йони! – пыталась командовать Декла. – Когда это ты стал такой прыткий?

– Ни за что, Декла, – бросил я, обернувшись на секунду и продолжив бег. – Меня сейчас уже ничто не остановит.

– Осторожно, Йони! – раздался вопль Лираз, и тут я заметил (слишком поздно, надо сказать, заметил) две таблички, «Скользкий пол» и «Осторожно, ступенька», и даже успел сообразить, что ступенька не одна.

Их было много.

Очень много.

Первой пострадала правая ноздря, когда я, пытаясь схватиться за перила, ударился о них носом.

За ней – левая рука, безуспешно пытавшаяся остановить падение, хватаясь за воздух.

А затем в случайном порядке: правая лодыжка, бок, спина, правая рука, левая лодыжка, колени, левый локоть и под конец – затылок, врезавшийся в белую стену, на которой красовался плакат «Добро пожаловать на круиз, который вы никогда не забудете».

– Йони! – прокричала сверху Декла, в голосе которой слышалась неподдельная тревога. – Ты как?

Я по собственному опыту знаю, что мозг осознает то, что произошло с телом, лишь через доли секунды. А самое печальное в этом знании то, что во всех четырех случаях, когда мне пришлось в этом убедиться, была так или иначе замешана Яара.

Правда, в первый раз в этом ее вины не было.

В остальных же трех, закончившихся запиской на холодильнике, смущенным взглядом секретарши школы актерского мастерства и спором между сестрой и ее мужем о том, мог ли я остановить падение на середине и нет ли у меня сотрясения мозга («Не может быть, чтобы не было», – услышал я голос Амихая, за которым последовал ответ Деклы: «Это же Йони, Амихай. Я вообще не уверена, есть ли у него мозги»), ответственность целиком и полностью лежит на Яаре.

Несмотря на боль, которая начала проявляться в различных частях тела, меня сейчас волновали всего две вещи. Первая заключалась в том, что странным образом уши мои нисколько не пострадали, а вторая – что голоса Деклы и Амихая были не единственными, звучащими в моей гудящей голове. Смех, доносившийся из динамиков, я не спутал бы ни с чем на свете.

Яара действительно была здесь, на корабле.

– Йони, – по голосу Деклы было не понять, волнуется она или сердится, что ей приходится всем этим заниматься. – У тебя все цело?

«Кроме сердца», хотелось ответить мне, но смех, который еще совсем недавно придавал мне сил и заставлял вскакивать по утрам, разлился по всему телу и заставил меня замолчать.

Склонившийся надо мной Амихай взял меня за подбородок, приподнял веко и произнес всего два слова:

– Доктора. Немедленно.

По деревянному настилу палубы прогрохотали армейские ботинки, послышался щелчок включаемой рации, и взволнованный голос Лираз произнес:

– Врача на центральную палубу. Врача на центральную палубу. Срочно.

Я чувствовал, как Амихай пытается осторожно передвинуть меня, но меня волновали лишь грохочущие в динамиках бурные аплодисменты. А потом ведущий заорал мне прямо в ухо:

– Она ответила «да»! В соответствии с заведенной на всех круизах традиции, мы устроим вам свадьбу прямо здесь, на корабле. Согласны?

Волны рукоплесканий, последовавшие за этим предложением, не оставляли никаких сомнений в том, что единственным несогласным являюсь я.