Вслед за этим последовали двое детей, квартира, купленная с помощью моего отца за смехотворные деньги, и почти ежедневные семейные ужины. Амихай стал для моих родителей сыном, которого у них никогда не было, что не перестает удивлять меня, потому что у них есть я и Дан. Хотя чему тут удивляться – он занимает место, которое мы оставили пустым, так как нам и в голову не могло прийти, что за него надо бороться. Трудно признаться, что я не чувствовал, как Амихай занимает мое место, и еще труднее признаться, что мне было все равно. Всех, как мне кажется, устраивал такой порядок вещей, и, если родителям что-то было нужно, они в первую очередь звонили Амихаю. А когда Дан уехал в Америку, а я – в Лондон, он и вовсе, что называется, оказался в центре кадра.

– Ты уверен, что это была Яара? – спросил я, пытаясь высвободиться из объятий Лираз и надеясь, что он ответит «нет».

– Так же, как уверен в том, что у слона четыре ноги.

– Амихай, ты же не видел Яару целых четыре года. Ты увидел ее издалека и…

– Послушай, лисенок ты мой, – прервал меня Амихай, – я и полосатого тритона не видел вот уже несколько лет. Но уж поверь, если я увижу его где бы то ни было, хоть в Скандинавии, я точно буду знать, что это он. Твоя бывшая здесь, на корабле.

Что ни говори, но причины меня обманывать у Амихая не было никакой.

По крайней мере в том, что касалось Яары.

Значит, оставались только две возможности: или Амихай, у которого никогда не было проблем со зрением, внезапно ослеп и, кроме своих птичек-ящериц, никого и ничего не узнает, или же женщина, которая была со мной с пятнадцати лет и вдруг бесследно исчезла морозным февральским вечером, в результате какого-то странного стечения обстоятельств действительно оказалась здесь, на корабле.

В том же месте и в то же время, что и я.

Такого не случалось вот уже больше пяти месяцев.

– Ну хорошо, Йони, – прервала мои размышления Декла. – Иди в каюту и ложись спать. Или займись чем-нибудь. А на первой же стоянке сойди с корабля и возвращайся в Израиль. Нашей семье не нужна вторая часть сериала с этой женщиной в главной роли. Мы оплатим тебе билет.

– Кто это «мы»? – удивился Амихай.

– Дамы и господа, – раздалось вдруг из динамиков, расположенных над нами, под нами и вокруг нас. – Скоро начнется вечеринка, посвященная началу нашего плавания. А сейчас у нас есть для вас особенный сюрприз!

– Ах так! – произнес Амихай шепотом, легко перекрывшим голос, доносящийся из громкоговорителей. – Значит, я должен на все спрашивать твоего разрешения, а ты можешь запросто потратить сотни долларов на билет для твоего братца?

Господи, какой шум! Амихай, Декла, диктор… Скрыться от него не было никакой возможности. Я чувствовал себя так, словно находился в квартире, все соседи которой – сверху, снизу и по сторонам – одновременно начали ремонт. А тут еще эта боль, которая за пять месяцев так никуда и не делась, и даже не ослабела. И мысли о том, что было и что могло бы быть, если бы Яара не исчезла.

Каждое утро, когда я не мог заставить себя выползти из кровати и валялся в ней до обеда, не умываясь и не чистя зубы, я знал, что в параллельном пространстве существует другой Йони, который вскакивает в шесть утра, чтобы приготовить Яаре кофе, и будит ее поцелуями, пахнущими свежестью душа и мятной зубной пастой.

И каждый вечер, когда я без сил валялся на диване в гостиной и вместе с родителями смотрел кулинарное шоу (мама, комментируя каждого участника, объявляла, что может сделать все гораздо лучше, а отец молча поддакивал), я знал, что другой Йони в этот момент бегает по площади Пикадилли с камерой в руке, усталый после целого дня работы, но не забывающий, что обещал Яаре и себе самому: не быть похожим на свою маму, а просто быть лучше всех и работать не покладая рук.