Представляется, что уголовно-правовой запрет проявляется как двуединое явление – элемент уголовно-правовой системы и инструмент социального управления. Поэтому функции уголовно-правового запрета делятся на юридические и социальные.

Являясь частью правовой системы, уголовно-правовые запреты обладают функциями уголовного права в целом.

Б. Т. Разгильдиев считает, что «уголовно-правовая функция – это свойство уголовного права. Ее объектом выступают сознание и воля физических лиц»[44].

По мнению А. И. Коробеева, «функциями уголовного права являются основные направления уголовно-правового воздействия на преступность»[45].

С. В. Анощенкова определяет функции уголовного права как «социальное назначение, в которое объективируется сущность уголовного права, состоящая в обеспечении правопорядка в интересах всех членов общества путем регулирования общественных отношений»[46].

В доктрине уголовного права традиционно юридическими функциями уголовного права называют регулятивную, охранительную и предупредительную[47].

Однако не все авторы склонны считать, что уголовное право и его элементы выполняют регулятивную функцию.

Например, А. А. Пионтковский, П. С. Ромашкин и В. М. Чхиквадзе считали, что уголовное право обеспечивает регулятивную функцию иных отраслей права, являясь универсальной социальной санкцией, при этом «уголовные законы усиливают уже существующие нормы иных отраслей права»[48]. Аналогичной точки зрения придерживался В. Г. Смирнов, который признавал за уголовным правом лишь охранительную функцию[49].

Представляется, что доводы и соответствующие выводы ученых о невыполнении уголовным правом и, соответственно, уголовно-правовыми запретами регулятивной функции несостоятельны.

Регулятивная функция правового явления предполагает такое воздействие на общественные отношения и их субъектов, при котором обеспечивается необходимый порядок, сбалансированная система социальных связей путем подчинения всеобщим правилам и нормам.

Р. А. Эльмурзаева убедительно пишет: «Традиционно регулирование отождествляется с определенным набором команд, правил, предписанных государством для регламентации поведения или действий экономических субъектов. С этой позиции, сконцентрированной на государстве, регулирование рассматривается как технократическое устройство, позволяющее государственным органам рационально управлять социально-экономическими процессами для достижения „общественного благосостояния“»[50].

Иными словами, для признания за уголовно-правовым запретом регулятивной функции необходимо установить наличие универсального, требуемого правила поведения и механизма, обеспечивающего его интеграцию в сознание субъектов и гарантирующего соблюдение ими веления о недопустимости асоциального поведения. Представляется, что такое воздействие полностью присуще уголовно-правовому запрету. В. С. Прохоров верно пишет: «Каждый уголовно-правовой запрет очерчивает рамки поведения людей: это можно делать, а то – нельзя. Деятельность людей проходит сквозь гребень уголовно-правовых запретов и велений, упорядочивается. Разве это не регулирование общественных отношений?»[51]

Легализованные уголовно-правовые запреты выполняют регулятивную функцию.

Отдельные авторы называют регулятивную функцию приоритетной, играющей главную роль в механизме правового регулирования[52].

Однако, на наш взгляд, неверно выстраивать иерархию юридических функций уголовно-правового запрета, поскольку только в единстве и взаимодополняемости различных по характеру правовых воздействий (регулятивного, охранительного и предупредительного) проявляются конституирующие элементы и правовая природа государственно-властного веления о недопустимости общественно опасного поведения.