Эриджио не мог оставить книгу без внимания. Она бросала вызов его власти, подвергала сомнению его способность контролировать, что печатается в столице страны. Что скажут враги – и в Лиоренции, и за ее пределами? Он обязан был утвердить свой авторитет и не допустить неканонических толкований Писания. В том случае много всего перемешалось – личная обида, политическая необходимость, догматические вопросы, престиж главы Церкви.

В общем, Хеймир понимал Понтифика и Великого инквизитора. Хорошо понимал. Но позволить себе его оправдать и простить не мог. А вот Герру с Кенларом – запросто. Они оба знатно отличились. С Кенларом это было не удивительно, что уж там. Но Герра!

Итак, Эрмосо Галиччи донес на двоюродного брата в надежде получить его наследство. Однако он получил не наследство, а удар кинжалом в неприметном темном переулке – в Лоретто таких хватает. И его труп, хоть и обобрали, не удосужились даже выкинуть в канал.

Об этом происшествии рассказали домашние слуги Антаньо, слышавшие перетолки на рынке.

– Эрмосо покарал Пророк, – заявила во всеуслышание Герра. – Мы все знаем, что господин Антаньо и госпожа Гиата свято и чистосердечно верили в Пророка, почитали его и совершали богоугодные дела: жертвовали деньги на храмы, больницы и приюты. Даже если они в чем-то ошиблись, Пророк бы их простил и лишь мягко наставил на истинный путь.

Убийцу Эрмосо не нашли. К ним домой – точнее, в особняк Галиччи – приходили дознаватели из Следственного отдела, а не офицеры Гражданской стражи. Герра сказала им то же, что и слугам. На первый взгляд, она ступала по тонкому льду. На второй – она всё просчитала. Не могли же они отречься от Антаньо и Гиаты! И кому придет в голову подозревать недавно родившую семнадцатилетнюю молодую женщину, белокурую красавицу с чистыми и честными голубыми глазами, с придыханием и восхищением цитировавшую Писание?

Но они тогда крупно поругались. Двое на двое.

Кенлара и Асгерду Хеймир тоже понимал. Они не желали быть беспомощными. И, коли уж не могли спасти опекунов, которым чувствовали себя обязанными, покарали их обидчика. В этом же есть своя неоспоримая логика?

– Кто из вас всё это придумал? – требовала с них ответа Или.

– Какая разница? – бросил Кенлар.

Значит, это была идея Герры, не Кенлара. Она придумала, она и исполнила, а Кенлар лишь подстраховывал.

– По-вашему, Эрмосо Галиччи заслужил смерть? – напирала Или.

– Заслужил, – сказала Герра.

– Такую?

– Нет, – ответил Кенлар. – Но другую, более… справедливую, сложно было бы ему обеспечить.

Более справедливую! Кенлар подразумевал, что Эрмосо должен был раскаяться в содеянном и с готовностью принять наказание.

А Дзинтани они решили все-таки оставить в живых.

Герра приводила убедительные аргументы:

– Эрмосо бы не остановился. Ради наследства после Антаньо он сдал бы и нас. Точнее, Кенлара и Хема заодно. Мы с Или – женщины, мы ему в этом вопросе не конкуренты, прав у нас нет. Может, ты думаешь, Хем, что в Следственном отделе вам предоставили бы возрастную скидку?

Хеймир не посмел бы выпытывать у них подробности. Ему хватило и того, что они не отрицали самого факта. Однако Герра рассказала сама.

– Не беспокойтесь. – Она бледно и холодно улыбнулась. – Все было тихо и быстро. Я к нему подошла, поздоровалась и сразу же попрощалась. Не стоило ему зариться на чужое богатство. Не стоило отправлять в застенки своего двоюродного брата, который ему доверял… Мы должны соответствовать миру, в котором вынуждены жить, – добавила она затем.

Хеймир смотрел на Кенлара и Герру, полыхая гневом, и думал, как поступить и что сказать. Они оба были ему дороже принципов, дороже жизни Эрмосо Галиччи.