37. Доверься ж воле Высшего, сражайся в битве за доблесть и честь самой битвы, долг исполняя пред Духом, не печалясь о горе и муках, не страшась потерять и упасть, не желая волка славу стяжать. Ты бесконечное семя Божественного сияния и долг пред Высшим является основополагающим и нет ничего превыше долга для души, проявленной в форме («дом плоти гниющей»). Йотуны руководствуются выгодой и пользой; ловчий волка приливов (воин) руководствуется долгом и честью. Самое скверное наказание – пасть пред материальными желаниями, усладой чувств и вожделениями тщеславной плоти – стать изгнанным с поля битвы в логово Железного леса. Станешь отшельником, пойдешь под «копье», лишишься практицизма и выгоды, лишишься всех званий и почестей, лишишься ублажений ненасытных влечений, применишь обман и коварство к убого-угрюмым хтоническим силам, но не предашь долг, не променяешь мудрости истину на постыдно-раболепное количество.
Недо-Я должно быть подчинено разуму, духу и душе, но тотальность замирания Недо-я возможна благодаря нуминозному опыту в мистическом содрогании и изумлении пред Божеством («только Один снимет с ног кандалы»), который впоследствии оборачивает пламя дракона личного фантома, присвоенного опыта и блудоумной зависимости в лед. Данный опыт неописуем и не подлежит вербализации, опыт растворения личности в Абсолюте можно выразить едва лишь апофатическим методом, отрицая все названное и означенное. Это «интеллектуальный опыт бессилия, поражения мысли перед запредельностью умопостигаемого».38
Священный ужас лика божества
Пред трепетом взрывающей волны от опыта
присутствия сакральной тайны смерти
на окровавленном копье Гунгнир
Сотрет немые воплощения в маске игр замещения космического изумления
Кануло бремя, растленное тело порхает над ночью зияющей тьмы,
Рассыпались тени обломков нужды вне времени
танца рассвета звезды,
Рассыпались крики вне тленного визга от точки
над пропастью к дому души,
Рассыпалось слепое вне-молчанье, где Бог сокрыл
покров от вопли бега продажного эха
пещерного голода света.
(«Речи Высокого», строфа 148)
Фрактальность проявления Одина («дело от дела дело рождало»), в которой проявлены индивидуальные монады, наделенные дарами и одеждой – это ипостасные логосы Всеотца. Посему заклинания обращены к себе самому (имманентность), к манифестации своей множественности, одна из которых есть ты. В случае если наделенное силой бревно, проявляющее волю йотунского морока, внезапно приходит к Осознанию своей истинной природы вследствие переживания экстатического трепета и ужаса пред дыханием исступленного Божества, вследствие невыносимой тоски по Богу, по Высшей духовной Самости, то он вступает в битву – в битву с Волком в себе. И тот, кто победит битву, – тот вернется в дом Отчий смеха и веселья, поэтому сражайся, не ведая смерти и печали, – твой главный враг поджидает Тебя с каждой мыслью, его лихо-благостная язва самовосхваления желает иметь больше волков в своей стае, больше рабов в общем логове концепций и фанатично-ограниченных движений. После предельной точки, когда изнеможение от битвы выбило деревенело-каменные ноги, многоголовые фантомы горят и вопят, стонут, иссыхают, – откажись и от борьбы, откажись от отказа от борьбы, будь готов исчезнуть, рухнуть с древа.
В бессилье израненной битвы, когда муж стал чист, прозрачен, когда кручина ядов пасти дракона оледенела пред захватом вожделений – услышишь песнь Владыки и вмиг спадут узы с запястий и с ног кандалы. Ты освобожден от свободы быть рабом своевольным, освобожден от свободы выбирать. Воля Одина – это воля высшего Разума, высшего сознания, которая не предполагает сомнений в выборе – он делается вследствие недеяния, невовлеченности в мутные воды и верности душе, которая ведает. Быть невовлеченным и бесстрастным в следовании долгу – значит стать самим долгом без желания заслуг и лицемерных одобрений, без остатка стать преданностью, без страха пасть в кручину от болезни личного наваждения.