– Эээ… Бабушка тут лежит, у неё нога сломана, кажется!

– У вашей бабушки нога сломана? Сколько ей лет?

– Эээ… вроде 70 с чем-то. – Мэлс вдруг осознал, насколько мало он знает о своей бабушке. Какое у неё отчество? Дата рождения? Он застыл, понимая, что не может ответить на такие простые вопросы.

Диспетчер, видимо, заметила его растерянность, но не стала настаивать на подробностях. Она попросила только адрес и номер телефона для связи.

Затем Мэлс попытался дозвониться до мамы, чтобы сообщить о случившемся. Однако она не брала трубку. Он попробовал ещё раз – безрезультатно.

– Ну, конечно… – пробормотал он себе под нос, с раздражением глядя на экран.

Мэлс знал, что мама могла быть занята, но в такие моменты это особенно бесило. Он отправил ей несколько сообщений с кратким объяснением ситуации и убрал телефон в карман, надеясь, что она хоть как-то отреагирует.

Скорую пришлось ждать долго. Пока она ехала, Мэлс аккуратно усадил бабушку на кровать и осторожно протёр её влажными салфетками.

Наконец приехали две девушки невысокого роста в синих спецовках врачей СМП. Казалось бы, обычная медицинская форма, но именно она придавала им особый шарм. Одна из фельдшеров сразу же начала задавать стандартные вопросы: возраст, наличие аллергий, хронические заболевания.

Мэлс смущённо мямлил что-то невнятное, чувствуя, как заливается краской. Эти девушки были как минимум 7/10. Странное дело – как часто люди обращают внимание на кассиршу в магазине или медсестру в больнице? Замечают ли случайную прохожую, которая на секунду привлекла взгляд? Для большинства – едва ли. Но Мэлс, как и аноны в интернете, автоматически оценивал каждую девушку по 10-балльной шкале, словно это был рефлекс, выработанный годами скитаний по анонимным форумам.

Затем одна из девушек принялась снимать ЭКГ. Бросив быстрый взгляд на монитор, она тут же спросила:

– Сколько лет у неё уже фибрилляция?

Её глаза на мгновение встретились со взглядом Мэлса, отчего он поспешно отвернулся.

– Эээ… Не знаю. Сейчас найду её документы, – пробормотал он, чувствуя себя неловко.

– Бабушка, у вас аритмия давно? – теперь девушка обратилась к самой бабушке, повысив голос.

– Чего? Чего? Аритмия? – переспросила та, щурясь на неё.

– Сердце давно вас беспокоит?

– Ааа! Нет, сердце не беспокоит! – ответила бабушка с уверенностью, словно её вообще не касалась эта проблема.

Мэлс, немного покопавшись в груде старых газет, открыток и книг, наконец нашёл папку с медицинскими документами.

– Вот, посмотрите, – он протянул её одной из девушек, надеясь, что в бумагах найдётся ответ на их вопросы.

Врач быстро и поверхностно пробежалась взглядом по документам, кивнула и снова обратилась к бабушке:

– Понятно… А вы препараты пьёте, которые вам назначили? Вот эти, кроворазжижающие?

– Кроворазжижающие? Вон там, в пакете всё лежит, посмотрите! – ответила бабушка, махнув рукой в сторону стола.

Мэлс заглянул в пакет. Внутри было больше БАДов, чем лекарств. Или же таблетки, которые она сама себе назначила и принимала, ориентируясь исключительно на собственные ощущения.

– Я кардиомагнил пью, вот! – бабушка, получив свой пакет, принялась объяснять его содержимое. – А вот это… ам… Амлодипин! Я в телевизоре посмотрела, сказали, хороший!

Мэлс почувствовал, как внутри всё сжалось. Она пила лекарства по совету из телевизора…

– Ладно, – врач устало кивнула. – Поедем в больницу. Накрывайте её, сейчас будем перекладывать на каталку.

Мэлс поспешно подхватил одеяло, пока фельдшеры готовили каталку. Бабушка растерянно смотрела на них, словно не до конца понимая, что происходит.