– А что ты мне сразу не позвонил-то, а? – голос матери прозвучал раздражённо.

– Мам, я звонил, ты не брала трубку!

Она раздражённо цокнула языком и закатила глаза.

– Сегодня дети остаются ночевать. Переночуешь в бабушкиной квартире!

Мэлс внутренне вздохнул, но, если честно, даже был немного рад этому. Уединение, пусть и в старой бабушкиной квартире, всё же лучше, чем терпеть вечер в окружении шумных спиногрызов.

Немного позже, когда осмотр был завершён и пришли результаты анализов, бабушку начали оформлять на госпитализацию. Скандалы со стороны мамы, разумеется, не прекращались. Даже случайные люди в приёмном покое начали делать ей замечания, но это лишь подзадоривало её – с удвоенной энергией она продолжала выяснять отношения с персоналом.

Когда оформление было завершено, Мэлс коротко попрощался с бабушкой и, не сказав ни слова матери, направился в её квартиру.

Оказавшись один, он ощутил тяжёлую смесь ностальгии и одиночества. Сколько времени он провёл здесь в детстве? Теперь же, без бабушки и постоянного фона телевизора, квартира казалась пустой и холодной.

Он лёг на диван, закрыл глаза и снова погрузился в фантазии о своей тульпе. А какое у неё тело? Какие у неё соски? Мысли постепенно принимали более пикантный характер, и он ощутил возбуждение.

Мэлс придерживался принципов нофапа – добровольного воздержания от мастурбации. На анонимных форумах даже существовал "Недрочабрь" – месяц полного воздержания, якобы повышающий тестостерон, укрепляющий организм и превращающий мужчину в альфача. Он искренне верил в это.

Но сегодня его марафон нофапа подошёл к концу.

После содеянного на него навалилась тяжёлая посткоитальная дисфория – чувство стыда и отвращения. А тот факт, что он находился в квартире бабушки, где пахло старостью и мочой, лишь усиливал это ощущение.

Пока он лежал, ощущая себя полным ничтожеством, в его голове вдруг прозвучал лёгкий смешок.

Тульпа.

Она смеялась.

Глава 4

Почему Мэлс до сих пор не нашёл работу и не переехал от матери? Возможно, потому что учится? Но это скорее удобная отговорка—при желании всегда можно найти способ зарабатывать хотя бы на аренду комнаты. К тому же мать была категорически против его самостоятельной жизни: если он начнёт зарабатывать, его деньги тут же станут «семейными».

Хотя все эти размышления были лишь догадками. Настоящая причина заключалась в другом—Мэлс был классическим РНН-господином.

Во-первых, с его навыками ему оставались только изнурительные и низкооплачиваемые работы вроде мерчендайзера в супермаркете или, что ещё хуже, грузчика.

Во-вторых, существуют сферы, где можно зарабатывать с минимальными усилиями—например, в IT.

Да и зачем работать, если можно спокойно сидеть на маминой шее? А что дальше? Что будет после окончания университета? Эти вопросы его сейчас совершенно не беспокоили.

Сейчас он был занят другим—пытался вновь воссоздать в воображении лицо своей тульпы. Но почему-то не получалось.

Вы можете чётко представить лицо своего двоюродного брата или сестры? Близкого друга? Да даже собственных родителей? Их образы в голове размыты, верно? Мы помним их лица только благодаря фотографиям и воспоминаниям.

У Мэлса не было даже фотографии—только смутный, ускользающий образ, который никак не хотел складываться воедино. Он пытался визуализировать отдельные части: руки, волосы, мягкую ткань футболки, глаза… Но сколько бы он ни старался, тульпа оставалась фрагментированной, не желая обрести целостность.

Он даже не помнил, как выглядит сам, и, словно пытаясь зацепиться за реальность, подошёл к зеркалу. Оттуда на него смотрело бледное лицо с сальными, неухоженными волосами, которые давно следовало подстричь. Кожа была усеяна следами постакне, а в некоторых местах покраснения выдавали свежие воспаления. Он никогда не занимался своей кожей комплексно, лишь изредка заходил в соответствующие треды, где обитали такие же страдальцы и полтора медика без образования, дававшие сомнительные советы.