В начале девятнадцатого века дуэли были делом обыкновенным. И Фёдор Иванович принимал в них самое деятельное участие. Он был метким стрелком, не проиграл ни одной дуэли, хладнокровно и безжалостно убивая своих обидчиков, да и просто потехи ради. Поэтому многие опасались с ним не только драться, но и спорить.

Николенька же, узнав его, с первых минут восхитился им и не отходил ни на шаг.

– Фёдор Иванович, я хочу поступить в армию, а маменька с папенькой возражают, – посетовал он.

– В этом они неправы. Твоё место – в кадетском корпусе.

– А меня папенька рекомендовал в Экспедицию кремлёвского строения, где я числюсь губернским регистратором.

– Запомни, мой мальчик, человек должен не числиться, а быть! Иначе – тоска! А насчёт службы в армии я потолкую с твоим батюшкой.

– Спасибо, дядюшка.

Как-то в очередной приезд Фёдор Иванович спросил у Николая, как часто он видится со своим дедушкой Николаем Ивановичем Горчаковым.

– Постоянно, он передо мной.

– Не понял, разве ты ежедневно ходишь к нему?

– Зачем, дедушка подарил нам свой портрет, который висит на стене в гостиной. Пойдёмте, я вам его покажу.

Войдя в гостиную, Толстой увидел большой портрет в золочёной раме. На портрете был изображён старик, сидящий за столом в кресле с зелёной обивкой. Его руки лежали на столе рядом с двумя белыми платками. На мизинце правой руки надето было тонкое обручальное кольцо. Седые волосы тщательно зачёсаны назад, лицо выбрито, а глаза полузакрыты. Одет он был в сюртук с большими отворотами, короткие панталоны и чёрные чулки. Из-под рукавов выпущены белые манжеты.

– Портрет, мил человек, я уже лицезрел. Сегодня я заезжал к твоему дедушке, и он мне пожаловался, что вы, любезный, редко у него бываете. А он вам даже в последнее посещение подарил две ассигнации. Правда ли это?

– Дядюшка Фёдор Иванович, вместо ассигнаций оказались газетные бумажки.

– А ты папеньке говорил об этом?

– Нет, я просто посчитал это злой шуткой!

– И зря. Старика, видимо, обкрадывает его бестия камердинер. Он же слепой и газетную бумагу принимает за ассигнации.

С этим делом стоит разобраться! А деда навещать обязательно надо! – назидательно произнёс Фёдор Иванович.

– Я вас понял, дядюшка.

И, стушевавшись, Николенька поспешил выйти из гостиной.

Предписание о зачислении в армию молодого Николая Толстого пришло 12 июня 1812 года, в тот день, когда французская армия Наполеона напала на Россию. Его отец, граф Илья Андреевич, от неожиданного известия несколько растерялся: «Где взять денег на обмундировку сына?» Ведя жизнь беспечную, он редко задумывался о хозяйственных делах, поручив их своему управляющему, которого никогда не контролировал, а тот, пользуясь этим, беззастенчиво его обкрадывал. Сейчас как никогда он сознавал, что кругом должен, и не мог придумать, у кого бы ещё попросить в долг денег. Решил съездить к губернатору Москвы графу Ростопчину. Войдя в приёмную генерал-губернатора, Толстой увидел режиссёра Императорского театра француза М. Домерга, которого постоянно встречал в Английском клубе.

– А вы, любезный, здесь по какому вопросу? – с улыбкой поинтересовался граф, усаживаясь рядом с ним на кожаном диване.

– Право, не знаю, граф. Поздно вечером скороход передал распоряжение срочно прибыть в ведомство генерал-губернатора графа Ростопчина.

– Я слышал, что вы ставите новую оперу?

– Да, скоро будет представлена новая опера – «Женщина-невидимка, или Таинственный замок». Роль Невидимки будет играть госпожа Сандунова. Просим!

– Обязательно будем, нам так понравился дивертисмент «Сельский праздник», в котором принимали участие ваши ученицы театральной школы, особенно танец по-казацки.