— Может, они умеют любить? — произнесла Малика на слоте. — Галисия, не хотите посмотреть? Тут нарисованы жёны хазиров.

Галисия долго разглядывала картинки. Наконец спросила:

— Мне закроют лицо тряпкой?

— И мне.

— И меня никто не увидит?

— Только Иштар. Если захочет.

— Я тут подумала… — Галисия подняла голову, и у Малики перехватило дыхание от глубины её глаз. — Мне с Адэром тоже было нелегко. Мужчины рождены предавать. От женщин требуют многого, а мужчины поступают как им угодно, и за это их никто не осуждает. Иштар не виноват, что мир сделал его таким. Я привыкну к его изменам. Это не так сложно. Просто рядом с любимым надо забывать обо всех. Есть он и только он, а всё остальное преходяще.

Малика добрую половину ночи пролежала, глядя на маленькую лампочку над дверями и повторяя: «Всё остальное преходяще». Стоило ей провалиться в сон, как раздался скрежет металла. Малика и Галисия бросились к окну. Темно, ничего не видно. Только отблеск лампочки на стекле. На все вопросы Кенеш пожимала плечами.

Утро не пришло с восходом солнца: вроде бы пора вставать, а в каюте царит полумрак. Галисия ворочалась на подушках и надсадно вздыхала. Из-за боковой двери доносился шум воды: Кенеш готовила ванну.

Малика включила верхний свет и подошла к окну. Вид закрывала железная стена. Судя по заклёпкам на обшивке, это был борт другого корабля. Слишком близко. Того и гляди корабли столкнутся. Успокаивала мысль, что они с Галисией не одни. Вокруг ракшады — лучшие в мире мореплаватели.

После завтрака, пока Галисия укладывала себе волосы, Малика написала охранителям очередное послание. Стуком в дверь вызвала Альхару:

— Как мои стражи?

— Все женщины такие… — Ракшад поджал губы, подбирая слово.

— Желание ухаживать и заботиться заложено в женщинах природой.

— Твои люди — не грудные дети. Они мужчины.

— Дети слушаются, а мужчины лезут куда не следует. — Малика дала Альхаре письмо. — Что произошло ночью? Стоял такой грохот, а теперь за окном стена и ничего не видно.

— Мы сцепили железными балками три корабля. Наш корабль посередине.

— Зачем?

— Хазир сказал, что ты плохо переносишь качку.

Малика прижала руку к груди. Она догадывалась, а теперь знает точно, что у хазира Ракшады есть другая сторона — светлая, которую он выставляет напоказ, но никто эту сторону почему-то не видит.

Вернувшись в каюту, достала из сундука книжки:

— Кенеш, научи нас читать. — И посмотрела на Галисию.

Та сделала вид, что не заметила приглашения. А когда зазвучал голос старухи, вдруг передумала: придвинула подушку и, подобрав подол платья, села рядом с Маликой.

2. ~ 2 ~

На пороге кабинета возник секретарь:

— Советники в сборе.

За два неполных года Гюст почти не изменился: торчащее брюшко, покатые, как у женщины, плечи. И только взгляд — прежде цепкий — стал сонным. В Тезаре секретарь престолонаследника вёл насыщенную событиями жизнь. В Грасс-Дэморе влачил свои дни в одиночестве: ни придворных, ни сплетен, ни интриг. Тут любой бы скис.

Адэр поднялся из-за стола. Застегнув пиджак, повернулся к окну. Тяжёлое небо, казалось, поглотило солнце навечно. Море будто окаменело: тёмная гладь до размытого горизонта. Если подойти к окну поближе и посмотреть вдоль ветонского кряжа, можно увидеть белый корабль с золотой головой тигра на носу. Напоминание о хитрости и порядочности Иштара — странное сочетание качеств, которые, по идее, не могут сосуществовать.

Широко зевнув, Парень сполз с дивана и уставился на хозяина. Адэр привык к моранде, как привыкают к собственной тени. Но обитателей замка вид зверя из долины Печали ввергал в ужас: мощные лапы, под чёрной шерстью груда мышц, холка на уровне пояса рослого мужчины, большая голова, тупоносая морда и горящие кровавым пламенем глаза.