– Очень мудрые мысли, сын мой. Ты не разочаровал моих ожиданий. Увидим, чем кончится эта борьба света со тьмой… Однако ты слишком скромен. Ты не искра, Вермандо. Ты – факел и молния, что способны воспламенить целый лес. Но в отличие от огня Домианоса, твой огонь несет не смерть, а просветление. Он несет свет и истину. И потому да суждено ему пылать вечно, подобно солнцу, а не упавшей комете.

– Я ценю ваше доверие и сделаю все возможное, чтобы его оправдать.

– Не сомневаюсь, сын мой. – Мужчина задумчиво перебрал ореховые четки, запутавшиеся между его пальцев. – Помнится, около трех лет назад я посещал Элляс. Еще в те времена люди говорили о Домианосе и его кровавой политике.

– Да, мы были там и их слышали.

– Вот как? И что же там говорят?

– Что он Дьявол во плоти. Все его боятся и ненавидят.

Понтифик усмехнулся.

– И что он превращается в черного злого волка по полнолуниям?

– Кажется так… Откуда вы знаете?

– Это мои люди пустили данные слухи.

– Но зачем?

– Видишь ли, Вермандо, – облизнул пересохшие тонкие губы глава Церкви Единства, заведя руки за спину и неторопливо прохаживаясь вдоль стены, – чтобы человечество смогло отличить плохое от хорошего, правильное от неправильного, доброе от злого, ему необходимо… преподнести плохое в самой уродливой и пугающей форме. Чтобы оно врезалось им в сердце, отпечаталось в сознании. Чтобы всякий раз, когда грешник захочет согрешить снова, он вспоминал о мучениях адовых, ждущих его за неправедные деяния. Иногда пастыри вынуждены устраивать пастве своей демонстративную показательную порку. Чтобы они не повторяли ошибок собратьев. Именно с этой целью в нашем благословенном королевстве существуют публичные казни и пытки. – Юстиниан остановился напротив огромного деревянного креста, прибитого к стене. Парень мог видеть только его спину.

– Скажите, ваше высокопреосвященство, имею ли я право, как сын своего отца идти против его воли? Разве Пречистая Дева не говорила, что сопротивляться воле родительской – величайший грех? Ибо воля отцов исходит от Бога?

– С любовью к грешнику, Вермандо и с ненавистью к греху. В первую очередь Домианос грешник и раб Единого и уже во вторую – твой отец. А Единый завещал нам всячески спасать ближнего своего из тенет греховных. Последовав сему, ты последуешь воле Творца и поможешь отцу спасти душу. Если остановишь его.

Аристократ задумался.

– Благодарю вас, ваше высокопреосвященство. Вы действительно помогли мне и облегчили мою душу.

– Это мой долг, сын мой. Memento quia pulvis est^>19 и иди с миром.

Через несколько часов почтенный понтифик снизошел к народу, собравшемуся у дверей храма, чтобы изречь проповедь. За ним, незаметной тенью следовал высокий сутулый человек. Его темные, ниспадающие на скулы волосы лишь подчеркивали резкие грубоватые черты лица, а черные одежды – костлявую угловатую фигуру. Рэниро де Венир безукоризненно исполнял обязанности ангела-хранителя Юстиниана, умудряясь притом совмещать их с обязанностями Дьявола на его левом плече, неустанно нашептывавшего ему коварные мысли.

Все свое детство, сколько себя помнил, Рэниро провел в бедняцком приюте, где постоянно болел от недоедания и холодов. Едва ему исполнилось восемь, как его выкупил мастер Исидор и взамен на еду и жилище, сделал своим трубочистом. Благодаря тощей фигуре, мальчик мог свободно пролезать в дымоходы, обычно не превышающие пятьдесят сантиметров в ширину и очищать их. Правда работа была рискованной, ведь одно здание имело порой множество каналов, объединенных одной системой и в них легко можно было заблудиться как в лабиринте. Выберешь не тот дымоход и попадешь в непрочищенный – застрянешь и задохнешься. Денег сирота за свой труд не видел – все забирал Исидор. Тряпка, в которую Рэниро собирал мусор, вытряхивалась и служила ему подстилкой на чердаке коморки в доме мастера. Опекун нередко разжигал камин прямо под мальчиком, когда тот боялся залезать по трубе дальше или слишком медленно трудился. Во время работы Рэниро получал многочисленные травмы – ожоги, раны и постоянный кашель. Однако ему повезло и его спасли прежде, чем он смог заработать астму и умереть, а рост его костей был нарушен из-за длительного нахождения в дымоходах, травмирующих формирующийся детский скелет. Когда сироте исполнилось девять, он по счастливой случайности встретил двадцатилетнего служителя Церкви Единства, тогда еще простого священнослужителя Юстиниана. Сжалившись над нелегкой судьбой мальчика, будущий понтифик предложил ему стать своим учеником и служить Церкви. Тот, разумеется, согласился.