Три Закона. Закон второй – Конкуренция. ч.2 Елена Пост-Нова

Самый оглушительный звук на свете – это когда рушится всё, на что ты надеялся в своей жизни. Когда ещё вчера у тебя было за что цепляться – а сегодня эта соломинка оборвалась с таким грохотом! Когда безопасное, полное надежд прошлое вдруг превратилось в чужое измерение, куда тебе больше нет хода.

…Идти домой не было сил. На волне гнева, выпрямившего мою спину, я дошла до соседствующей с Ведомством Семантики прогулочной аллеи и рухнула на скамью. Тень деревьев прикрыла пылающую голову. Здесь было лишь немного тише, чем на улицах Вехемы. И люди здесь не гуляли, а сидели со своими компьютерами на воздухе. На скамье, где я сидела, тоже можно было бы включить функцию компьютерного стола, но мне это теперь без надобности. Приятный голос снизу вопросил, нужна ли мне камера хранения или зарядочная станция. А весь мой скарб – одна небольшая сумка…

Черный силуэт Мичлава появился на горизонте через несколько минут. Неспешно приблизившись, он молча опустился рядом и вытянул длинные ноги.

Что он тут делает?.. Припёрся в очередной раз щёлкнуть по носу? Поздно… Наверное, стоило бы его во всём обвинить? Но, насколько я знаю, человек сам виноват в том, что с ним происходит…

– Я уволилась. Можете радоваться.

Он повернулся ко мне, но не ответил.

Люди кругом оживлённо беседовали по своим устройствам-наушникам. Всё было такое отвратительно-белое…

– Прокатишься со мной? – спросил Мичлав спустя какое-то время.

Я наконец посмотрела на него. И внезапно ни капли прежнего раздражения во мне не возникло.

– Прокачусь. Если куда-нибудь подальше отсюда.

Он одобрительно кивнул и за руку поднял меня из тени на свет.

В его здоровенной машине знакомая атмосфера немного сгладила нарастающую тревогу. Появилась какая-то иллюзия уверенности. Но в чём? Не знаю. Я включила музыку погромче, открыла окно и подставила лицо встречному ветру, пока это ещё было можно.

День был солнечный, но светило уже направилось вниз, к горизонту. Главная Артерия в такое время суток была почти свободной. Едва машина покинула соединительную трассу Вехемы, Мичлав нажал на газ, и она мягко, рокоча, двинула по трассе предельные сто пятьдесят километров в час.

Все районы остались далеко, в жемчужной дымке. Артерия расстилалась вперёд, сверкая на молочного оттенка солнце. После стеклянных небоскрёбов такое открытое свободное небо казалось невероятным… В обе стороны разбегались обработанные поля всех цветов радуги. Холод, рвущийся из вентиляции, немного оживил. Внезапно я почувствовала всё своё тело и что вообще дышу. Что, по-хорошему, независимо от обстоятельств моей мелкой жизни, это солнце, это небо и эти поля всё равно будут существовать. И это радует.

Музыка тоже разбавила содержимое головы. Так приятно было ощущать себя – уши слышат биты, нос вдыхает ледяной воздух, глаза даже ломит от света.

Мичлав молчал, даже не оборачивался в мою сторону, отрешённо глядя на прямую, как стрела, дорогу. И слава Богу… Может, стоит спросить куда едем? Но хочется ли мне знать?

Единственное, чего я хочу – всё время вот так ехать и ехать… И никогда не останавливаться…

К сожалению, это невозможно. Прошёл час или два, и вдруг скорость стала снижаться. Мичлав съехал на крайнюю полосу и круто повернул в сторону. Впереди замаячили огни какого-то неизвестного мне района. Очертания построек быстро проявлялись сквозь влажный воздух. По виду, это была средняя зона – жилая, без деловых центров. Уже на въезде кругом заплясали красивые огни вывесок, а на улицах виднелось достаточно много народу.

Тут поездка и закончилась, далеко мы не углубились. Выкарабкавшись наружу и оглядевшись, я поинтересовалась, где мы.

– У неплохого заведения, – усмехнулся Мичлав, кивая в сторону одной из многочисленных вывесок.

– И с какой целью? Пить? А, ну кто бы сомневался…

– Тебя не устраивает?

– Нет, вполне подходяще.

– Ну тогда идём, – хмыкнул мужчина.

Заведение оказалось просторным баром-рестораном. Заходя, Мичлав махнул рукой кому-то. В зале небольшая компания что-то праздновала, виднелись ещё какие-то люди. Приятная бодрая музыка, тёплое золотистое освещение. Мы направились к дальнему концу барной стойки, там я взгромоздилась на стул, положила голову на ладони – и всё, началось. Мичлав заговорил с барменом, хозяином места, и перед моим носом стали появляться какие-то напитки. А я впала в полную прострацию, не желая произносить ни единого слова. Впрочем, мне никто ничего и не говорил.

Сперва была маленькая рюмка рома. Затем какие-то мелкие орешки. Потом красивый горячий коктейль, политый шоколадом – крепкий и сладкий. Наверное, тоже с ромом. Потягивая его через трубочку, как комар сосёт кровь, я разглядывала поблёскивающие бутылки в бесконечной стене бара. Мичлав сидел рядом, опершись спиной о стойку, тоже что-то пил, и через плечо общался с барменом.

Как хорошо мне тут сейчас… Теперь не хочу никуда ехать, а хочу сидеть здесь. И никаких проблем решать не нужно…

У меня же теперь проблемы. И как их решить? Что выскажут родители, когда узнают? Может, не стоило, может, не стоило?..

Зажмурившись, я спрятала лицо в скрещённых руках и осталась так лежать на блестящей столешнице.

– М-да, – прозвучало в воцарившемся молчании. – Давай-ка нам что-нибудь солёное и что-нибудь послаще. Чтобы слиплось прям. И вот это дело лично мне повтори.

Держись, держись!.. Не давай пучине отчаяния тебя затянуть! Это просто временные трудности. Пусть даже и такое позорище…

Часть не может быть сильнее целого.

Надо вспомнить, о чём я думала до этого. До того, как… Я думала, что буду искать другую работу. Конечно. Буду! Боже, да кто меня возьмёт, после увольнения всего через год?..

«Теперь вся эта история будет тянуться за тобой всю жизнь».

Не может быть, чтобы моя жизнь и карьера закончились на таком дерьме.

Тут я вскинулась, чтобы увидеть того человека, который втянул меня во всё это. Но он не обращал на меня никакого внимания, здоровый, спокойный. И вспышка моя заглохла…

Тогда я стала вяло поглощать всё солёное и сладкое, что громоздилось вокруг на столе. Один коктейль сменился другим. Пальцы понемногу немели, музыка уже звучала не только в ушах, но и во всём теле. Плечи расслабились. Только сейчас стало понятно как сильно до этого их сводило от напряжения.

Во время четвёртого коктейля я уже покачивалась в такт мелодии, уже обернулась и стала смотреть в зал. Там веселились люди. А когда они стали танцевать, я, решительно скинув туфли, направилась в их сторону. Компания с радостью меня приняла, свет над головами выключился, и засверкала цветомузыка! Тут я забыла обо всём на самые абсолютные сто процентов…

Мне было жарко, дыхания почти не хватало, лица вокруг стали какими-то знакомыми, обнажённые стопы заболели! Кто-то уходил отдохнуть, а я подначивала – что за слабость? Песня сменялась песней, прибывали новые люди, я танцевала, как умалишённая, стараясь вытряхнуть из себя всю панику, злость и разочарование.

Остановилась тогда только, когда вдруг застланный взгляд выловил в освещённом конце зала фигуру Мичлава. Он, усмехаясь, смотрел на меня, развалившись на стойке и болтая в руке стакан со льдом. Тогда я вышла из толпы и, сопровождаемая криками досады и просьбами не откалываться, направилась к своему бывшему наставнику.

– Не желаете присоединиться? – вопросила, пытаясь отдышаться.

– Э, нет! Эти дела без меня, – он предупреждающе поднял широкие ладони.

– Что ж так?

Выпив почти залпом ожидающий меня стакан чего-то со льдом, я принялась за остатки еды.

– А ты что, девочка, не боишься к себе внимание привлекать?

– Не поняла.

– Кто-нибудь ещё подумает, что между нами что-то есть. Не смущает уже, а?

– Да кому это в голову придёт?!

– Что за оскорбления такие, малышка моя? Чем это я так плох? – хмыкнув, он лениво пригубил из своего бокала.

– Да вы меня насколько старше!

– На шестнадцать лет.

– Хм…

Вообще, с учётом того, что средний возраст человека в наше время начинается где-то в шестьдесят пять, то да, это не такая большая разница… Никогда особо над этим не задумывалась.

– Ах, простите, не хотела вас обидеть! Вы-то, оказывается, ещё и не старик.

Он хохотнул.

Тут подошёл кто-то из весёлой праздничной компании и позвал меня обратно.

– Я уже устала, нет! Спасибо!

– Парень, тебя ничего не смущает? Девушка сказала «нет».

– Да, я сегодня в клубе тех, кому за тридцать.

Посол убрался восвояси.

Возникло молчание… Не хочу, чтобы он спрашивал – ну и что ты собираешься делать? Какие планы?

Но он ничего и не говорил. И в глубине души тихонько расплывалось тёплое чувство благодарности.

Мне было хорошо. После пережитого стресса – вообще будто рай. Только надо обуться, что ж я…

– Это что ещё такое? – не удержала возгласа, заглядывая под стул, где должны были валяться мои туфли.

Вместо них, там соблазнительно поблёскивали другие. Выловив одну туфлю мыском ноги и присмотревшись внимательнее, я узнала в ней ту самую… Отосланную недавно по почте, неугодную, дорогущую. Адресант сидел рядом.

– Что? – пожал плечами Мичлав в ответ на мой каменный взгляд. – Твои, разве нет?

– Не мои.

– Если окажутся по размеру – твои.

– Ла-адно, надену!

– Порадуй старика.

Обувшись, я демонстративно закинула ногу на ногу и крутнулась на стуле.

– Прекрасно, сокровище, – охотник расплылся в улыбке. – Ещё выпьем?