– Я… Я не могу так… – совсем растерялась дочка друида.

– Тогда сожги меня вместе с храмовым комплексом… Пригвозди к священному дереву и оставь умирать, чтобы я сгорела дотла! – роняя слёзы, пристыжено морщась и отводя взор, проговорила Кьюби-но Йоко.

– Хвост сгорел! – заявила снизу Лилу у полыхающего ствола.

– Как сгорите все вы… – прохрипел клокочущий, щёлкающий голосок, который Ассоль сразу узнала, прильнув к краю.

Из окружённого тлеющими бусами и амулетами места, где догорали ворсинки хвоста подле гвоздика, вытягивалась из дыма чёрная фигура птичьей головы с некоторыми людскими чертами. Фигура того самого незнакомца, который испепелил лорда Хепри.

– В этом месте больше нет твоей власти! Священные воды богини Аматерасу и лунного бога Цукиёми-но-ками изгоняют отсюда твой след! – с суровым видом заявила Лилу, подняла столп воды из бассейна, принявшей вид кобры, коронованной лотосом, и обрушила поток на горящее дерево, в один миг затушив весь пожар.

Её осьминога нигде рядом не было видно. Судя по всему, малышка развеяла свои чары, убрав его, чтобы не поджёг здесь что-то ещё. Несмотря на то, что после продолжительного ливня вокруг всё было мокрым и сырым, от пребывания пламенного существа всё близ него постепенно высыхало, а следовательно, могло загореться, так что гномочка решила обезопасить себя и всех остальных.

А вот рычащий, раскрывавший зубастую пасть и перебиравший когтистыми нижними лапами по плоским камням Чабсдер, приземлившийся между отрядом тануки и усачом с анимагом, не позволял вооружённым копьями созданиям пойти в атаку на гостей храмового комплекса.

– Я ведь не такая… – опустив голову, рыдала Кьюби. – Я не хотела никого убивать…

– Ой, да помолчи ты, крокодильи слёзки, – хмыкнула Ассоль, задрав носик и проходя мимо, двигаясь к Аргону и Шанти.

– Мне правда искренне жаль… – бросила жрица вслед, повернувшись на уходящую троицу.

Когда она нашла в себе силы спуститься, то возле бассейна её ждала вся компания и мирно настроенные теперь люди-собаки тануки. Лилу что-то разглядывала у дерева, прикасалась к почерневшей коре, иногда отбрасывая кусочки углей на землю.

– Вы… дадите мне шанс исправиться? – стыдливо не поднимая глаз, поинтересовалась Кьюби.

– Девятихвостые кицунэ живут очень долго. Она может спасти больше жизней, приютив и накормив в непогоду нищих и страждущих, обогревая, излечивая от ран, нежели загубила, – подметила вслух Лилу.

– Если только она сама прекратит эту самую непогоду вызывать, – подметила Шанти.

– Слышал бы братик вас… – пробубнила Ассоль.

– Я, наоборот, буду молить ками воды и ветра, чтобы разогнали тучи, чтобы уняли буран и вьюгу, чтобы благословили дорогу всех, кто путешествует мимо, кто отправится дальше, побыв в гостях… – забормотала Кьюби. – Я исправлюсь, клянусь вам! – ещё раз показала она окровавленную ладонь.

– Слава богине Инари! – хором воскликнули перешёптывающиеся меж собой до сей поры воины-тануки.

– Да! Мы будем славить Инари отныне куда менее кровожадными ритуалами, друзья мои… Приглашаю вас здесь остаться и больше не маяться в путешествиях туда-сюда. Сообщите императрице Кацуми, что обрели новый дом, – проговорила им темновласая жрица.

– Приведите здесь хорошенько всё в порядок, душечка, вместе со своими помощниками, – властным тоном попросила Шанти.

– Милыми пушистиками! – обнималась по очереди абсолютно с каждым тануки Лилу на прощание.

– Господа, так что? Никакой драки не будет? – развёл руками Вильгельм.

– Вверху всё было, ты пропустил… – шумно выдохнув, сообщила ему Ассоль.

– Да ты драчун, оказывается, златовласка, хе! – протёр большим пальцем свои пышные усы Берн. – А по тебе, тощему и чопорному, то особо не скажешь!