– Так ты, правда, возвращаться собираешься?

Тарновский не смог сдержать улыбку. Детский сад, ей-богу! Ладно, пора огрызнуться.

– А вы сами, Тамара Михайловна, вы сами от меня ничего не скрываете? – он посмотрел ей прямо в глаза. – Я с вами абсолютно откровенен, а вот вам, я чувствую, есть, что мне рассказать, только ходите почему-то вокруг да около.

Тамара Михайловна уже поняла, что перегнула палку и быстро организовывала отступление.

– А может, я тебя сначала хотела послушать? – она подарила ему невинную улыбку. – Всегда лучше от самого человека узнать, что он задумал.

– Тамара Михайловна!

Тарновский уже приготовился произнести спич, но собеседница предупредительно подняла руку.

– Ну, все, все, побаловались – и будет. Что-то мы с тобой, действительно, вокруг да около… А, ведь, тут – дела серьезные, люди большие замешаны.

Тарновский почувствовал, как пересохло в горле. А он-то наивно полагал, что все закончилось!

Тамара Михайловна встала, отошла к окну.

– Я ведь не только от своего имени сейчас разговариваю. Понимаешь? – она говорила повернувшись к нему спиной, и от этого голос ее казался приглушенным, чужим.

Тарновский склонил голову в знак понимания, будто она могла это видеть.

– Появилась у нас информация, Александр Валерьевич, что неприятности у тебя. – Тамара Михайловна все так же глядела в окно, неподвижно, не оборачиваясь, и Тарновский насторожился еще больше – она редко называла его полным именем. – И неприятности твои – из Минска, чуть ли не с самого, что ни на есть, верха. Вот мы и подумали, а не потому ли сваливает наш Александр Валерьевич за кордон – уж больно все как-то совпадает. Что скажешь?

Тарновский задумался. Мысли замелькали стремительным пунктиром, сплелись бестолковым клубком. Кто такие мы? Какие неприятности, с какого «верха»? Сегодняшний звонок, ДФР?

Он сцепил пальцы рук в замке, хрустнул.

– Нечего мне сказать вам, Тамара Михайловна, кроме того, что уже сказал. Еду я в Канаду, к своему старому другу, с датой, с билетами, да, если честно, и с самой поездкой до конца еще не определился. А про неприятности свои я сейчас только от вас и услышал. Кстати, а вы о них откуда узнали?

Произнося последнюю фразу, Тарновский сделал ударение на слове «вы», Тамара Михайловна обернулась, и он увидел улыбку на ее лице. Но улыбка тут же исчезла, словно соскользнув с губ, оставив после себя смутную теплоту.

– Кто такие «мы», откуда, и что нам известно – не твоего ума дело, – она роняла слова веско, тяжело, будто давая ему отповедь. – Вот, если бы это «мы», хотя бы, лет десять назад было создано – в другой стране сейчас жили. А ты для нас – человек не последний, нужный ты нам человек, поэтому и волнуемся. Но информация верная, верней не бывает. Так что, подумай, кому ты там на хвост наступил.

– Да, где там, Тамара Михайловна? – в знак искренности Тарновский прижал ладони к груди. – Подскажите, хоть, откуда прилетело? ДФР, налоговая, ОБЭП – кому я нужен?

– Налоговая… – Тамара Михайловно презрительно скривила губы. – Тоже мне, нашел организацию! КГБ тобой интересуется, Валерьевич. А в самом КГБ человек один, ну, очень серьезный. Больше ничего тебе сказать не могу, сама не в курсе. О чем задумался?

– Не знаю, – Тарновский тщетно пытался выбраться из ступора, связать воедино обрывки мыслей. – Не понимаю, чем я КГБ насолил! А это точно?

– Я же сказала! – Тамара Михайловна категорично передернула плечами, опять села напротив. – Ну что, как настроение? Не передумал еще на Родину возвращаться?

Удар был так силен, что Тарновский даже не воспользовался проколом соперницы.