–– Тогда идем, – Клавдия Филипповна встала и повела Рича в кухню.

Ближе к вечеру Ричард решил взяться за работу. Ноутбук есть, электричеством дом Лениной бабушки не обделен. Мобильник Викторов с собой тоже прихватил. Так что при желании даже получится заглянуть и в интернет. GPRS-то включен. Рич положил ноутбук на стол. Присоединил провода. Откинул крышку компьютера. Тихонько зашелестел жесткий диск. Появилась заставка – искореженная «форточка» всемирно известной американской корпорации.

–– Итак, на чем остановился? – произнес Ричард, нажимая кнопки на клавиатуре компьютера. – Ага, вот оно.

На экране появилась папка «Мои документы». Рич покрутил шарик скролла, и папка тут же распалась на множество подпапок. Нужную Викторов очень быстро нашел.

–– «Логово безумных драконов», – прочел Рич.

Вдруг он замолчал. Попытался вспомнить о чем писал больше месяца назад. Задумался. Пролистал текстовый файл. Снова задумался. Но так ничего и не вспомнил. Значит, прежде чем писать дальше, придется читать то, что уже написано. А душа к этому сейчас у него не лежала.

–– Н-да… – Рич откинулся на спинку стула и пошевелил ногами.

Читать. И немало. Сколько там написано? Рич увидел под текстом цифру сто один. Действительно, слишком много. А, может, лучше написать что-нибудь о пасквилистах-упырях? Рич с отчаянием оглядел комнату, закинул голову и громко чихнул. Хорошая примета, но без вдохновения писать невозможно даже про упырей. А, может, бросить эту долбаную фантастику к чертовой бабушке?

–– Дудки! Вы от меня только этого и ждете, – сказал вслух Ричард.

Он осторожно встал, помассировал затекшее колено и подошел к окну. По-прежнему шел снег. Окрестности Дубултянска сейчас напоминали иллюстрации к сказкам Андерсена. И стоило Ричарду закрыть глаза, как он представил себе снег, превращающийся как по волшебству в чудесную сахарную вату. Ричард медленно открыл глаза. Где-то вдалеке маячили обветшалые стены заброшенного дома. Это был особняк Батюшкова. Ричард повернул голову и увидел заснеженный лес. Он совершенно точно знал, что за ним находится бывшая усадьба Лунгиных.

–– Проветриться что ли?

Вокруг не было ни души. Один только снег сверкал повсюду, да печально чернел забор. Ричард приблизился к нему и, отыскав калитку, вышел в открытое поле. Оно сейчас выглядело страшною заснеженною пустынею. Вдали синел лес, а перед ним виднелись убогие развалины дома Батюшкова. Рич поднял воротник и пошел через поле к руинам. Минут через пять он остановился. Его сразу обдуло холодным ветром. Ричард обернулся. Окинул взглядом окраинные дома, облепленные снегом заборы, сухие яблони и церквушку, в которой теперь вечерами собиралась молодежь.

Вот она Россия-матушка, подумал Рич, широка и далека, но ежели разобраться, то смотреть-то и не на что. Красоту опошлили, манерность просрали вместе с прошлым и мордой… мордой окунули в грязь. Ничего святого не осталось. Велика Россия, но так же велика и яма в которой она тонет. Правда, видно, что пытается еще кое-как вынырнуть. А на самом деле до дна-то совсем уже немного осталось…

Ричард тяжело вздохнул. Пошел дальше. Под ногами хрустел снег. В кармане лежала трубка и пачка табаку. А в душе у Ричарда сейчас было так пусто, что он не мог себя пересилить и закурить. Он шел дальше, чувствуя тяжесть за плечами.

Викторов остановился снова. Но только когда до развалин осталось метров сто. Рич все-таки достал трубку. Неторопливо набил ее табаком. Послушал свист ветра, достал спички и закурил. Внезапно ветер подул со всех сторон. Рич накрыл отверстие трубки большим пальцем и, проваливаясь в снег по щиколотку, поплелся дальше. Неожиданно похолодало. Но Рич продолжал идти, сопротивляясь порывистому ветру. Он налетал не весть бог откуда. Бросал в лицо клочья снега, больно царапал лицо, трепал за воротник и вдруг исчезал. А потом снова налетал. Лиходей раздувал куртку, пытался скинуть с Ричарда шапку, а иногда пыжился завалить в его лицом снег. И так повторялось раз, покуда Рич не очутился в развалинах особняка. Здесь было мрачно и холодно. Викторов остановился, огляделся, крикнул в пустоту: