–– Царю Александру Третьему деньги помогал печатать, – ответил Ричард.

Костя, забыв на мгновение о том, что сидит за рулем, посмотрел на Рича.

–– Это какой царь-то? – спросил он.

–– Да тот, который до Николая Второго Россией правил, – сказал Викторов.

–– П о н я т н о, – Костя снова выкрутил руль.

Машину встряхнуло. Но не слишком сильно. Оказалось, что «Уазик» сейчас объезжал большую канаву, вырытую каким-то садистом прямо по середине улицы.

–– Сами-то кем работаете?

Рич немного смутился. Дело в том, что ответ на этот, казалось бы, безобидный вопрос уже порядочно осточертел ему. Особенно после того, как он попал в больницу. Не будь Рич писателем, не было бы ни таблеток, ни аппарата для измерения давления. Впрочем, и давления самого не было бы.

Все началось с того, как Рич решил поработать заведующим редакции журнала Бориса Хрустова. Языкастые писаки, как только услышали об этом, так сразу и ощетинились. Повытаскивали острые иголки, повысовывали слюнявые язычки и зашипели в унисон. Понятно, что от скудоумия. Но Ричу-то от этого не легче. Писулек, порочащих достоинство Рича, было нашкрябано очень много. Всякое о себе он тогда узнал. И как только педерастом его не рискнули называть, не понятно до сих пор. Жизнь Викторова вдруг съежилась и пошло-поехало. Сплошные ямы да ухабы. Ричард прекрасно помнил, как месяца два обходил книжные магазины стороной. Воротило его так, что аж блевать хотелось. От одного вида обложек. Даже от своих собственных книг. Языкастые плевали ядом, покуда Рич не покинул журнал. По собственному желанию ушел. Но, это было только начало…

–– Книжки пишу, – тихо отозвался Рич.

–– Никогда еще не видел живого писателя! – восхищенно сказал Костя.

Н-да, хорошо сказано, подумал Ричард. Надо же, живого писателя не видел. Обязательно возьму на заметку.

–– И много написали? – не унимался Костя.

–– Да не очень. Пока сорок три книги, – Викторов как бы случайно отвернулся к окну.

–– Ничего себе… пока! Скажите тоже. А я вот стихи сочиняю.

Рич, продолжая смотреть в окно, представил себе милиционера Костю, декламирующего свои вирши арестантам. Любопытная картина, подумал он, бритоголовые зэки и высоко задравший голову мент. Сюр какой-то. Пусть и так, но довольно живенькая картиночка. Булгаков, как говорится, курит бамбук.

–– Хотите что-нибудь почитаю?

Ричард кивнул. Милиционер деликатно кашлянул. Викторов услышал громкий голос Кости.

Твои мозги плавятся от страсти,

Твоя приверженность ясна.

Ты хочешь секса и фантазий,

А мне милей твоя душа!

Пауза. Ричарду нечего было сказать, и он даже не осмелился повернуть голову.

–– Ну, как? – спросил рифмоплет.

–– Ничего… нормально. Только по-моему слишком много страсти, – ответил Рич.

Костя добродушно осклабился и прогудел:

–– Гм-м, а без нее стихи – не стихи. Я, конечно, не Маяковский, но все-таки.

Клавдия Филипповна встретила Ричарда с радостью. Первым делом она спросила, как себя чувствует Лена. Рич сказал, что ей придется немного задержаться в Петербурге.

–– Почему? – спросила Клавдия Филипповна.

Рич поглядел на нее и с восторгом изрек:

–– Кажется, у нас будет ребенок.

Бабушка так и села на стул. Она немного помолчала. Улыбнулась и поинтересовалась у Ричарда:

–– А свадьба когда?

–– Весной, – ответил Рич.

–– Наверное, Ленка так решила, – Клавдия Филипповна покачала головой.

Ричард кивнул.

–– Вся в прабабку. Та тоже мужиками вертела, как кошка хвостом. Не зря ведьмой называли.

–– Да ну что вы, Клавдия Филипповна. А свадьбу мы сыграем до того, как Лена родит.

–– Ладно. Устал ведь, – бабушка заглянула Ричарду в глаза. – Проголодался?

–– А то!