Вампир появился в баре незаметно и некоторое время присутствовал безмолвно и почти бездушно как декорация. Кира называла это поведение "слушать место". Йордан, рано поседевший ещё при человеческой жизни мужчина, слушал бар и настроения людей в нем, как хищник прислушивается к шуму травы. Заметив его, Кира допила остатки сока и встала из-за стола. Вопросительно посмотрела на Даро и, дождавшись кивка, шагнула к гостю.

– Здравствуй.

Приветствие вышло сухим.

Йордан фыркнул, окинув ее цепким взглядом и усмехнулся:

– И тебе не хворать. Разговор есть, пойдем погуляем.

– Здесь поговорим. – Кира кивнула на лестницу. – Безопаснее.

Йордан кивнул, вероятно согласившись с ее доводом, и пошел вперед, не дожидаясь официального приглашения. Кира последовала за ним, разглядывая ровную, прямую спину одного из влиятельных вампиров Болгарии.

Йордан, как и многие вампиры разменявшие пятую сотню, относился к ней со снисхождением, как к очередной протеже Арины, вопреки ожиданиям продержавшейся в фаворитках дольше обычного. Ее позиция специалистки по поиску и отлову нелегалов никак не сказалась на его мнении. Впрочем, подобная манера была присуща ему в общении с молодежью, и Кира не принимала ее на свой счёт. Ее не слишком беспокоило общественное вампирское мнение, независимо от социальной роли снисходительно-ироничное из-за ее человечности и оттого кажущейся недолговечности.

Закрыв за собой дверь, Кира включила свет в комнате.

– Не знал, что у Лукреции появилась кровница, – без прелюдии сказал Йордан, глядя на нее.

– Не знала, что кому-то ещё позволено Арину так называть, – сухо отбила Кира.

Вампир фыркнул насмешливо. Присел за стол и некоторое время пялился на Киру, как на экспонат в музее.

– Девочка, ты хоть понимаешь, что это значит?

За снисходительный тон и «девочку» захотелось выписать ему зуботычин. Кира одернула себя, прошла через комнату и села напротив.

– Девочка понимает больше, чем думает старый клык. У меня нет времени и желания выяснять отношения, Йордан. Давай пропустим эту часть.

– Не ершись, Кира, – неожиданно мягко предложил вампир. – Я не хотел обидеть. Ты поняла, что случилось?

Кира вздохнула и честно попыталась быть к миру добрее. Поводила пальцами по шершавой, усыпанной крошками от крекеров столешнице, формулируя ответ. В голову настойчиво лезли воспоминания о хрусте льда и обжигающе холодных объятиях воды.

– Насколько плотная между вами сенсоконнектика?

Кира непонимающе моргнула и вопросительно поглядела на вампира, ожидая дальнейших пояснений. Седовласый клыконосец поморщился, как будто в рамках дедовских обязанностей возился с внучкой-недотепой и не испытывал от этого радости.

– Не время притворяться глупой, Кира. Твое недоверие ко мне чем-то обосновано?

Она вздохнула, потерла пальцами переносицу.

– Да в общем-то, кроме старческой снисходительности, которая раздражает, ничем.

– Могу себе позволить, – ухмыльнулся Йордан, довольный честным ответом. – Старость не порок.

– Молодость тоже, – вяло огрызнулась Кира. – Я ее почувствовала. Пулю, – пояснила, заметив недоверие на лице Йордана. – Но было не так, как обычно от пули. Мало боли и страха. Холод. Смиляна увидела. Много прошлого, того, что не со мной случилось, но я помнила, как свое. Как если бы я могла чувствовать чувствами Арины. Очень холодно было, словно в морозилке спала, и ощущение такое, как будто жизнь отдавала. Как переливание под капельницей. Не знаю, как понятнее объяснить, – поморщилась Кира, недовольная своим сумбурным описанием.

– Она воспользовалась тобой как батарейкой, подпитавшись, чтобы выжить, – резюмировал Йордан сухо. – Кто-то знает о вашей связи?