Тем временем, в нескольких километрах от укрытия Кая, на самой границе Ржавой Ямы, где хаотичные мусорные горы переходили в серые, безжизненные пустоши, некий наблюдатель по имени Зерек продолжал свое расследование. Агент Ордена Хранителей Узора, один из немногих К'зиров, которому было поручено изучение подобных аномалий, он прибыл в этот забытый Потоком Пузырь Реальности по следам аномальной энергетической сигнатуры. Сигнатура была слабой, почти затухающей, но имела характерные, едва уловимые признаки артефакта эпохи Архитекторов – тех самых, что создавали миры. Изначально миссия Зерека заключалась в том, чтобы найти источник, оценить его потенциал и, при необходимости, безопасно изъять его для изучения в одной из скрытых цитаделей Ордена.

Но всплеск энергии, который он зафиксировал во время стычки Кая с «Воронами», кардинально изменил ситуацию. Это был не просто артефакт, издающий слабый резонанс. Это был артефакт, активированный Резонансом – причем Резонансом нестабильным, сырым, диким, но удивительно мощным для неподготовленного индивида, для "дикаря", которого он видел насквозь своими внутренними сенсорами. И что самое тревожное, в этом всплеске ощущались едва заметные, но определенные гармоники Диссонанса.

Зерек, существо из расы К'зир, древней и мудрой, видел своей главной целью сохранение Истинных Узоров реальности, созданных Архитекторами. Эти Узоры были хрупки, и поддерживались тончайшей нитью Нуль-Потока, натяжение которого определяло жизнь и смерть целых миров. Диссонанс был их главным, вечным врагом – хаотической силой, искажающей эти Узоры, несущей безумие, разрушение и энтропию. Неконтролируемый артефакт в руках неофита с нестабильным Резонансом, да еще и с потенциальной связью с Диссонансом – это была бомба замедленного действия, угрожающая не только этому убогому, прогнившему мирку, но и, возможно, соседним, более стабильным Пузырям Реальности, соединенным едва заметными Нитями Потока.

К'зир был мастером маскировки и скрытного передвижения. Его полупрозрачная, мерцающая кожа, под которой просвечивал кристаллический скелет, могла менять цвет, сливаясь с окружением, делая его почти невидимым для примитивных глаз. Его движения были плавными и бесшумными, словно он плыл сквозь саму ткань реальности, а не шел по ней. Он без труда отследил Кая до его временного убежища в катакомбах, используя сложнейшие сенсоры, встроенные в его кристаллические нити, заменявшие волосы и способные улавливать даже самые тонкие энергетические флуктуации.

Несколько дней Зерек наблюдал за Каем. Он видел его отчаяние, его тщетные попытки снова активировать Осколок, его физическую слабость, которая, как он понял, была следствием Потокового Истощения. Он также видел и другое – упорство, почти маниакальное любопытство, искру чего-то… особенного в этом молодом Ассимилянте, в его почти чистом, неискаженном Резонансе, который редко встречался даже среди их собственных новичков. Что-то, что выходило за рамки обычного выживальщика из трущоб, что-то, что могло стать проклятием или благословением.

Он мог бы просто обезвредить Кая, если бы счел его достаточно опасным, и забрать Осколок. Это было бы самым простым и безопасным решением с точки зрения Ордена. Но что-то удерживало его. Возможно, это была древняя мудрость его расы, призывающая к терпению и глубокому пониманию. Возможно, он чувствовал, что этот Кай и его Осколок – не просто случайная аномалия, а часть какого-то большего, еще не проявленного Узора, который только начинал вырисовываться в искаженном пространстве Ржавой Ямы. Зерек знал, что истинное понимание требует наблюдения и иногда – риска.