Тина Крис. Её личный сонник Ирина Корецкая

Много лет подряд, из ночи в ночь, мне снятся сны, которые всегда о чём-то говорят. Я закрываю глаза, и сознание уводит меня туда, откуда порой очень сложно вернуться… Но я всегда возвращаюсь. Возвращаюсь, забирая с собой кусочек, обрывок из сновидения, как правило, не поддающийся определению. Это меня пугает, ведь всё, что я вижу, с чем возвращаюсь, осуществляется. Только осознаю я это после случившегося, когда прошлое невозможно изменить. Это мой дар и моё мучение. Мой долгий путь к правде, начавшийся в ту самую ночь, из которой я не вернулась…

Меня зовут Кристина, но в  социальных сетях вы можете найти меня по нику «Тина Крис». Мне только стукнуло восемнадцать, и  я  не могу сказать, что как-то особенно ждала этого дня. Совершеннолетнее утро не принесло никаких изменений, я была всё той же Тиной.

Меня разбудило лёгкое прикосновение солнца, которое согрело и нежно выманило из постели. Последний увиденный сон подарил мне короткое воспоминание, которое перебивало утреннюю свежесть и беспокоило своей навязчивостью.

Как всегда из сна я ухватила кусочек совершенно непонятный и сумбурный; и теперь, проснувшись окончательно, я лежала и думала о нём.

Много лет назад мне впервые начали приходить сны, которые принято называть вещими. Ответы на них я искала во всевозможных книжках и сонниках. Через определённое время была вынуждена признать, что всё, что в  них написано, не соответствует действительности. С каждым годом этих книжек и людей, пишущих их, становилось всё больше, а смысла в них, всё меньше. Потому приходилось вспоминать каждую деталь сна и разные мелочи, по крупицам собирать увиденное, чтобы разобрать истину. Но всё не так уж и плохо: добраться до истины мне помогали воспоминания, которые я восстанавливала по горячим, а точнее – сонным, следам.

Мне однажды даже довелось перечитать большой талмуд слегка потёртой, но умной книжки. В этой книге были люди, похожие на меня, и  им было дано право распознать увиденное, кстати сказать, не только в своих сновидениях, но и в чужих снах тоже. Провидцев в те времена было немного, и они чаще именовались пророками. В наше время о людях, называющих себя пророками, слышно много, но кто они на самом деле  – пророки или предсказатели  – затрудняюсь ответить, сложно. Чаще всего шарлатаны, желающие продать воздух или нажиться на чужих бедах. А повидала я их немало, время, в которое мы живём, гиперинформационное, сейчас нет дефицита в знаниях. Благодаря лёгкому движению руки, вооружившись не слишком сложным предметом компьютерной техники, можно оказаться на просторах Всемирной паутины. Один вопрос поисковой системе, и тысячи различных ответов. Пять минут, и ты уже эксперт в любой области, которую ранее совсем не знал. Вот только гарантии нет, что полученные знания верны и их можно применять на практике.

Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы понять одну истину: нужно искать все ответы в себе.

Как ни странно, но в этом мне помогают записи: я перевожу в текст все свои сны, а после – анализирую цепочку событий. Результат анализа можно назвать успешным только тогда, когда увиденное во сне становится реальностью. Схожие образы и детали переходят из одного сна в другой и остаются прежними.

Моя ночь перед совершеннолетием стала исключением. Образы и  сюжеты не были прежними, поэтому волновали меня как-то особенно. Я бы так и осталась в своих размышлениях, но меня прервал надрывающийся на тумбочке телефон.

– Кристина! – послышался голос мамы. – Ты не забыла, что тебе сегодня на стажировку?!

– Ой, – всё что я успела ответить, вскочив с постели, на бегу сбивая всё, что мне попадалось.

Пробурчав что-то типа «спасибо», рванула в ванную комнату, забыв попрощаться.

Включив свет в ванной комнате, я на секунду замерла, осознавая, что впервые не успела записать всё, что мне приснилось. Прокрутила детали в голове, убедившись, что память сохранила увиденное и решила, что запишу после. Забыв уточнить при этом, после чего?!

Сегодня первый день стажировки. Справедливости ради, замечу, что стажируюсь я  в  психиатрической лечебнице имени какого-то важного учёного врача. Его фамилия мне всё время даётся с трудом, уж больно она заковыристая и иностранная. Но он, конечно, очень много сделал для отечественной медицины, и потому стыдно мне забывать такие важные вещи, но я, увы, забываю.

Наш мозг вообще удивительно устроен. Он самостоятельно отсеивает информацию, которую считает ненужной и помнит то, что произвело яркое впечатление, даже если оно из самого далёкого детства. Правда, сам принцип отбора информации совершенно непонятен. Иногда пытаешься вспомнить какие-то обыденные вещи, которые кажутся простыми, но ничего не получается. Мозг уже принял решение за нас и выкинул эту информацию из головы. Своеобразный сисадмин с правом доступа во все отделы памяти. Но случается и так, что важная мысль ускользает на полуслове, а потом внезапно появляется, когда в ней уже нет необходимости.

Вот и сейчас, размышляя о тайнах мозга и человеческих способностях, я задумалась о том, кем хочу стать.

Первые попытки поиска ответа на этот вопрос привели меня к желанию погрузиться глубже в тему человеческого сознания.

Психология всегда манила меня своей таинственностью и неоднозначностью. Мне всегда казалось, что люди с психическими заболеваниями могут многое сказать этому миру.

Я выскочила из тихого и уютного дома, окунувшись в мир автомобильного шума и строительного хаоса.

Прямо перед самым домом возвышалось современное здание, рядом с которым наша серая панельная пятиэтажка, постройки советского периода, казалась игрушечной.

Вообще наш городок был небольшим и находился в пригороде мегаполиса. Маленький городок в другом большом городе. Это распространённое явление и участь для городков, которые находятся в близости к городам-гигантам. Городок был настолько уютным, что у меня ни разу не возникало мыслей покинуть его.

Больница, в которой мне предстояло пройти первый стажировочный день, находилась на окраине города. Её расположение позволяло пациентам наслаждаться той малой частью природы, что оказывалась в их окнах: бескрайние поля открывались свободному взгляду как раз со стороны палат для людей с нервными расстройствами.

В больницу попадали разные люди: от артистов до депутатов. Кто-то хотел просто отдохнуть, отлежаться, отсидеться, а кто-то избавиться от пагубных привычек.

На входе меня встретил милый и пухлый охранник. Он посмотрел мои документы и поинтересовался, в какое из отделений мне нужно пройти. Я гордо заявила о том, что направляюсь в кризисно-психиатрическое, а он, грустно покачав головой, записал мои данные и объяснил, как пройти.

Когда в учебном заведении была возможность выбирать место стажировки, я, не задумываясь, выбрала именно это отделение. Трудности меня не пугали, а вот тайны манили.

Говорят, что некоторые пациенты, которые попадали в это отделение, исчезали из своих палат. Бывало, что они засыпали в одной палате, а просыпались в другой. И всё бы ничего, вот только двери на ночь запирались, и возможности выйти несчастные пациенты не имели. Некоторые пропали без вести, и о них до сих пор ничего не известно. К сожалению, большая часть пациентов одинокие люди, и о результатах их поисков подробностей не распространяли.

Горожане считали это место грязным пятном на теле города. Мрачные стены из тёмного кирпича, решётки на окнах, кованый забор, ограждающий территорию обители, навевал не просто грустные мысли, но и вселял страх.