– Здесь какие-то таблетки, – говорю я, хватая коробок. – Похоже, обезболивающее.
– Как называется?
Я верчу в пальцах коробку, пытаясь поскорее прочесть название, роняю ее и с тихими проклятиями шарю по полу под столом, нащупывая беглянку.
– Да едрена мать!
– Успокойтесь, сэр, – советует диспетчер.
– Пришлите уже чертову машину! – срываюсь я. – Как твоя фамилия? Я хочу слышать твою фамилию и должность, коза драная!
Эту суку ждет увольнение.
Кэтрин издает тихий стон.
– Кейт, – почему-то шепотом зову я, беря ее за руку. – Очнись!
Она морщится, силясь прийти в себя.
– Вы еще здесь, сэр? Как называется лекарство?
– Э-э… Гидрокодон, дефис, ацетаминофен, – читаю я.
Веки Кейт трепещут, и она открывает глаза.
– Ты в порядке? – шепотом спрашиваю я.
– Что такое? – Она хмурится и опирается на локоть, пытаясь сесть.
– Лежать! – рявкаю я.
– Сколько таблеток она приняла? – спрашивает диспетчер.
– Сколько ты приняла таблеток? – повторяю ее вопрос Кейт.
Лэндон только морщится и снова валится на пол; она как будто пьяна.
– Она ни черта не соображает, – говорю диспетчеру.
– Естественно, она же приняла сильное обезболивающее. Пересчитайте таблетки, сэр. Мне надо знать, сколько она приняла.
– Пришли скорую, пока я не просунул руку сквозь телефон и не придушил тебя! – рычу я.
Эта стерва безнадежна… неудивительно, что люди гибнут каждый день.
– Пересчитайте. Таблетки, – раздельно повторяет она.
Ярость кипит во мне, пока я пересчитываю полные ячейки блистера.
– Здесь тридцать восемь таблеток.
– Сколько таблеток было в упаковке?
Я торопливо просматриваю текст на коробке, ища указание количества.
– Сорок штук.
– Значит, она приняла только две?
Я с сомнением смотрю на лежащую передо мной без чувств женщину.
– Думаю, больше.
– Можете осмотреть ее вещи и проверить?
– Что?!
– Просто сделайте это.
– Слушай, ты, дрянь такая! Мне нужна скорая в «Майлз Медиа» сейчас же! Если эта женщина умрет, я выдвину против тебя обвинения в… – делаю паузу, пытаясь придумать что-то достаточно страшное, – в чем-нибудь очень плохом! – выпаливаю наконец. – В убийстве!
– Проверьте ее сумку.
Начинаю рыться в сумке Кейт: бумажник, ключи, косметика… тампоны. Морщусь и отбрасываю их через плечо.
– Ну? – торопит диспетчер.
– Я ищу, ясно тебе? Здесь целая куча всякого дерьма!
Ох, да пошло оно все! Переворачиваю сумку вверх тормашками над ковром, и дамские мелочи летят во все стороны.
– Что вы делаете? – слабым голосом спрашивает Кейт и садится, медленно, как сомнамбула. – Руки прочь от моей сумки!
Мои глаза едва не вываливаются из орбит.
– Руки прочь от твоей сумки? Ты это вот сейчас серьезно?!
– Что? – шепчет она.
– Что у вас там происходит, сэр? – окликает диспетчер.
Скрежещу зубами.
– Пациентка ваша норовит кони двинуть! Вот что происходит!
– Как вас зовут, дорогая? – обращается к Лэндон диспетчер.
Кейт морщит лоб.
– К-Кейт Лэндон.
– Что с вами случилось?
Кейт растерянно оглядывается.
– Не знаю.
– Вы принимали какие-нибудь медикаменты? – продолжает расспросы диспетчер.
– Нет, – полушепотом открещивается Кейт.
Я предъявляю ей коробку и делаю большие глаза.
– А это что, по-твоему?
– Ой… – Она хватается за лоб, вспоминая. – Да, я приняла обезболивающее.
– От чего вы приняли обезболивающее, дорогая?
– От боли при месячных. – Кейт косится на меня.
Закатываю глаза. Даже не представляю, как бы я жил без этой информации!
– Сколько вы приняли? – уточняет диспетчер.
– Только две штуки.
– Вы уверены?
– Да.
В изнеможении сжимаю пальцами переносицу.
– Напомни мне потом никогда не предлагать тебе кокаин, – сердито шепчу Лэндон.
– Сесть можете? – не унимается диспетчер.
Кейт пытается сесть и не может. Беру ее за руку и помогаю занять сидячее положение.