– Здесь какие-то таблетки, – говорю я, хватая коробок. – Похоже, обезболивающее.

– Как называется?

Я верчу в пальцах коробку, пытаясь поскорее прочесть название, роняю ее и с тихими проклятиями шарю по полу под столом, нащупывая беглянку.

– Да едрена мать!

– Успокойтесь, сэр, – советует диспетчер.

– Пришлите уже чертову машину! – срываюсь я. – Как твоя фамилия? Я хочу слышать твою фамилию и должность, коза драная!

Эту суку ждет увольнение.

Кэтрин издает тихий стон.

– Кейт, – почему-то шепотом зову я, беря ее за руку. – Очнись!

Она морщится, силясь прийти в себя.

– Вы еще здесь, сэр? Как называется лекарство?

– Э-э… Гидрокодон, дефис, ацетаминофен, – читаю я.

Веки Кейт трепещут, и она открывает глаза.

– Ты в порядке? – шепотом спрашиваю я.

– Что такое? – Она хмурится и опирается на локоть, пытаясь сесть.

– Лежать! – рявкаю я.

– Сколько таблеток она приняла? – спрашивает диспетчер.

– Сколько ты приняла таблеток? – повторяю ее вопрос Кейт.

Лэндон только морщится и снова валится на пол; она как будто пьяна.

– Она ни черта не соображает, – говорю диспетчеру.

– Естественно, она же приняла сильное обезболивающее. Пересчитайте таблетки, сэр. Мне надо знать, сколько она приняла.

– Пришли скорую, пока я не просунул руку сквозь телефон и не придушил тебя! – рычу я.

Эта стерва безнадежна… неудивительно, что люди гибнут каждый день.

– Пересчитайте. Таблетки, – раздельно повторяет она.

Ярость кипит во мне, пока я пересчитываю полные ячейки блистера.

– Здесь тридцать восемь таблеток.

– Сколько таблеток было в упаковке?

Я торопливо просматриваю текст на коробке, ища указание количества.

– Сорок штук.

– Значит, она приняла только две?

Я с сомнением смотрю на лежащую передо мной без чувств женщину.

– Думаю, больше.

– Можете осмотреть ее вещи и проверить?

– Что?!

– Просто сделайте это.

– Слушай, ты, дрянь такая! Мне нужна скорая в «Майлз Медиа» сейчас же! Если эта женщина умрет, я выдвину против тебя обвинения в… – делаю паузу, пытаясь придумать что-то достаточно страшное, – в чем-нибудь очень плохом! – выпаливаю наконец. – В убийстве!

– Проверьте ее сумку.

Начинаю рыться в сумке Кейт: бумажник, ключи, косметика… тампоны. Морщусь и отбрасываю их через плечо.

– Ну? – торопит диспетчер.

– Я ищу, ясно тебе? Здесь целая куча всякого дерьма!

Ох, да пошло оно все! Переворачиваю сумку вверх тормашками над ковром, и дамские мелочи летят во все стороны.

– Что вы делаете? – слабым голосом спрашивает Кейт и садится, медленно, как сомнамбула. – Руки прочь от моей сумки!

Мои глаза едва не вываливаются из орбит.

– Руки прочь от твоей сумки? Ты это вот сейчас серьезно?!

– Что? – шепчет она.

– Что у вас там происходит, сэр? – окликает диспетчер.

Скрежещу зубами.

– Пациентка ваша норовит кони двинуть! Вот что происходит!

– Как вас зовут, дорогая? – обращается к Лэндон диспетчер.

Кейт морщит лоб.

– К-Кейт Лэндон.

– Что с вами случилось?

Кейт растерянно оглядывается.

– Не знаю.

– Вы принимали какие-нибудь медикаменты? – продолжает расспросы диспетчер.

– Нет, – полушепотом открещивается Кейт.

Я предъявляю ей коробку и делаю большие глаза.

– А это что, по-твоему?

– Ой… – Она хватается за лоб, вспоминая. – Да, я приняла обезболивающее.

– От чего вы приняли обезболивающее, дорогая?

– От боли при месячных. – Кейт косится на меня.

Закатываю глаза. Даже не представляю, как бы я жил без этой информации!

– Сколько вы приняли? – уточняет диспетчер.

– Только две штуки.

– Вы уверены?

– Да.

В изнеможении сжимаю пальцами переносицу.

– Напомни мне потом никогда не предлагать тебе кокаин, – сердито шепчу Лэндон.

– Сесть можете? – не унимается диспетчер.

Кейт пытается сесть и не может. Беру ее за руку и помогаю занять сидячее положение.