В ресторане заиграла та самая песня.

Она взяла бокал, сделала глоток воды, но вкус был странным, не таким, как всегда. Она знала эту мелодию. Когда-то она играла в комнате, где было тепло. В комнате, где не было стен.

Теперь пространство сузилось до нескольких квадратных метров, до стола, за которым она сидела, до тихого тика часов, который вдруг стал отчётливее.

Она поднялась.

– Сейчас вернусь.

Подруга курила на улице, склонив голову над телефоном.

– Будешь?

– Ты же знаешь, что я не курю.

Воздух был тёплый, густой, летний, неожиданно напитанный сыростью после дневного зноя.

Она посмотрела на деревья – тяжёлые, неподвижные, как будто они устали держать этот жар.

Хотелось вдохнуть глубже, но воздух казался липким, цепким.

Цыганка возникла неожиданно, будто материализовалась из воздуха.

– Девушка, погадаю? Скажу, что сердце тревожит.

Она хотела отмахнуться.

– Я не верю в это.

Цыганка посмотрела прямо в глаза.

– А ты и так всё знаешь, да?

Эти слова попали точно в то место, где внутри всё уже трещало.

– Не знаю.

– Ну так и не узнаешь. Если не спросишь.

Она не спросила. Только покачала головой, развернулась и вернулась в зал.

Она шла к своему столику и вдруг почувствовала на себе взгляд. Чужой. Оценивающий.

Она обернулась.

Мужчина за соседним столиком смотрел слишком пристально. Не как те, кто смотрят мимо. Не как те, кто просто оценивают, не задерживаясь. В его взгляде было что-то другое.

Она отвела глаза.

Просто биология. Просто химия. Просто природа хочет получить своё. Но разве только это?

Она прикрыла глаза.

Вспышка. Чьё-то лицо. Голос. Чуть ускоренный ритм речи.

Вспоминаешь, да?

Она провела руками по лицу, будто стирая это видение.

Слишком много. Слишком открыто. Слишком уязвимо.

Она сказала, что пойдёт в туалет.

За дверью оказалось неожиданно тихо. После шумного зала – будто она перешагнула границу тишины.

В зеркале увидела не своё отражение, не себя, а какую-то другую женщину. Слишком взрослую. Слишком уставшую. Как будто кто-то за вечер изменился в ней на несколько лет. Как будто та, кем она была, теперь стояла рядом и смотрела на неё с немым вопросом.

Она включила воду, подставила запястья под холодную струю. Хотелось смыть напряжение, выдохнуть, вернуть себе устойчивость.

Надо успокоиться. Выдохнуть. Собрать себя обратно. Но внутри всё расползалось, как мокрая бумага.

«Как будто я стала больше. Или меньше. Или вообще перестала быть цельной».

***

Дорога домой была слишком долгой. Слишком вязкой. Она смотрела в окно, следя за огнями уличных фонарей, размытыми лёгким туманом. В машине было тепло, но внутри неё затаилась дрожь – тянущая, беспокойная.

Муж вел машину молча. Но молчание не было пустым – она чувствовала его взгляд боковым зрением.

Он замечал. Он всегда замечал.

– Ты какая-то… – он на секунду замолчал, подбирая слово. – Отстранённая.

Она хотела сказать: «Нет, всё нормально». Хотела сказать: «Я просто устала». Хотела сказать что-то ещё, лёгкое, понятное. Но ничего не сказала.

Он протянул руку, осторожно сжал её ладонь, лежавшую на колене. Его пальцы были тёплыми, надёжными.

Она почувствовала, как внутри что-то сжалось.

От нежности? От вины? Оттого, что не могла позволить ему стать ближе, чем он уже есть?

Она медленно забрала руку. Не резко.

Он не отдёрнул свою сразу – будто давая ей шанс передумать.

Но она не передумала.

– Дома попьем чаю? – спокойно спросил он.

Она кивнула.

Не потому, что хотела чая. А потому, что это было единственное, на что она сейчас могла кивнуть.

Дома включила свет в своей комнате, закрыла дверь, бросила сумочку на стул. На мгновение замерла, вглядываясь в темноту за окном.