Возможно, его кардинальной перемене способствовало знакомство с еще одной миссионеркой, которую звали Мэри Ленг. Она была женой бизнесмена, выращивавшего в Африке кофейные плантации. Ее мечтой было провести в некоторых, особенно засушливых регионах Конго, централизованный водопровод, но, несмотря на деньги мужа, у Мэри возникли на пути к осуществлению своей затеи финансовые затруднения. Я не знаю, как именно они познакомились с отцом и какое отношение Лэсли имел к ее фонду S4A, но вскоре они объединили свои усилия. Отец занялся восстановлением одной-единственной больницы в городе Лубумбаши, а мисс Ленг строительством водоносных сооружений. Но денег им все равно ни на что не хватало, и именно тогда Юкия Драфт сбил на машине моего отца, который совсем недавно вернулся из Африки, чтобы некоторое время пожить с семьей. А Эйден Драфт в качестве компенсации за нанесенный нашей семье непоправимый моральный ущерб согласился спонсировать фонд Лэсли, чтобы мы не порочили репутацию его семьи и не ходили в правоохранительные органы, добиваясь того, чтобы Юкию упекли за решетку. Другими словами, он заткнул нам рот деньгами. После того, как активы мистера Драфта начали стремительно вливаться в фонд отца, дела пошли резко в гору. На первых порах Нэнси еще пыталась как-то взять все под свой контроль, но быстро сдалась и передала все права владения фондом Хаббарда фонду Мэри Ленг до достижения моего совершеннолетия.

Со временем я осознал, что мой отец был настоящим супергероем, как те, которых рисуют в комиксах. Мне хотелось быть похожим на него. Я хотел помогать людям, как и он.

По правде сказать, я всегда подсознательно понимал, что не смогу пойти по его стопам, потому что проблема была изначально во мне. Я родился с этим странным речевым расстройством, и мне всегда давалось чтение с трудом. С годами ситуация только усугубилась.

Но все меркло перед теми моментами, когда я, сидя рядом с отцом где бы то ни было, следил за тем, как он читает, пытаясь объяснять мне вещи, которых я не мог сходу понять или терпеливо выжидая, когда же я наконец правильно прочитаю то или иное слово. В те минуты я казался себе ученым, врачом, философом… самым умным человеком на Земле! Правда, иллюзия постепенно растворялась, как круги на воде, исчезала в пелене повседневности: за школьной партой, слетала с уст недовольных учителей, в смешках и шепоте одноклассников за спиной и в хмуром взгляде разочарованной матери.

Как филолог, Нэнси всегда презирала меня. Конечно, она относилась ко мне, как любая любящая мать относится к своему сыну, старалась тщательно скрывать свое негодование, но иногда проклятия все же срывались с ее языка. Меня всегда забавляли ее минутные приступы ненависти. Я все равно любил ее, хоть она и не научила меня доверять ей.

Так или иначе, самым главным человеком в мои совсем еще юные годы, был, несомненно, отец. И тогда, когда сильный ветер толкал меня в спину, я бежал сломя голову к самому краю обрыва, не слыша, как кричит отец, пытающийся догнать меня. Мной двигала какая-то странная, внутренняя опустошенность, как будто кто-то наперед предвидел, что мне предстоит пережить смерть самого близкого из людей в столь раннем возрасте.

Накануне отец с матерью сильно повздорили прямо в доме у мистера Уилкса. Папу в очередной раз вызывали на срочное совещание, связанное со сложной операцией одного из пациентов, и ему ничего не оставалась делать, как вернуться в Лондон посреди своего отпуска. Нэнси знала, что он уже не вернется, несмотря на то, что он обещал вскоре приехать обратно, поэтому устроила ему настоящий скандал.