Девчонку, разумеется, видения не потревожили, а брат Ингольберт отошёл куда-то и всё никак не возвращался – и путникам оставалось гадать, насколько крепок панцирь его веры.

– Да его не возьмёт никакая скверна! – уверил Вальтер.

– Но на Обратной Стороне его молитвы не работали, – напомнил южанин.

– Я дубаю, – поёжившись, промолвил инквизитор, – что Владыка Света де стадет избавлять от всех да свете испытадий даже самого верного служителя, особенно когда тот саб да них напросился.

– Уж он-то с ними справится, в отличие от вас, – огрызнулась Кейтлин, а потом добавила: – Пойду всё-таки проведаю старика.

Кейтлин вернулась вместе с подвижником, который то и дело принимался тереть виски дрожащими руками и вообще был похож на человека, который крепко выпил накануне. Что он увидел во сне, осталось загадкой, но это явно взяло его за живое – и он пытался покаянной молитвой отгонять демонов. Кейтлин пришлось довольно долго щебетать над стариком, чтобы вернуть ему присутствие духа. Напоследок, поблагодарив её за сочувствие, он с грустной улыбкой промолвил:

– Один мой знакомый говорил, что прошлое, как верная кошка: оно может надолго убежать, но всегда возвращается.

– Брат Ингольберт, это всё Обратная Сторона, – твёрдо ответила Кейтлин. – Мы спасём Фледу, сбежим подальше от Туманного Рва – и вам тут же полегчает.

– Тёмные места, тёмные, свет Эрдонарта едва достигает этого края, – кивнул подвижник, и его тёмные, обветренные губы морщились и кривились.

Видя, что даже брат Ингольберт впадает в уныние, инквизитор вновь атаковал попутчиков, моля забыть об Этельфледе и как можно скорее переправиться на другой берег Ведера. Он изощрённо толковал их сны, изрядно запугав хрониста и впечатлив даже Вальтера – а Кейтлин язвила в ответ, выставляя пророчества Шаана плоскими поделками трусливого ума, и Годфруа вторил ей – совсем не так остроумно, зато громче и агрессивней. Айдан, которому тоже не хотелось бросать Этельфледу, робко заметил, что души, хранящие чистоту веры, не понесут урона от козней Врага, тогда как добыть, возможно, бесценные знания о природе Обратной Стороны было бы похвальным свершением – Виллем поднял его на смех за такие речи. Никто не одержал решительной победы – Бартель подвёл итог, сказав, что сворачивать с тропы в любом случае пока некуда, кругом скалы – но всем было ясно, что этот спор продолжится вечером.

***

Увы, день шёл, а Фродвин с Этельфледой не мелькали даже не горизонте, и чем дальше – тем чаще попутчики напоминали об этом Вальтеру. К полудню он, кажется, и сам перестал верить в успех, но не хотел признаваться в этом и продолжал всех гнать вперёд.

Инквизитор на каждом привале доставал волшебные песочные часы, оставленные чернокнижником, и пялился в них, а потом донимал всех, спрашивая, текут ли они быстрее, чем в прошлый раз. И путники отмахивались, но к вечеру стало ясно, что полёт звёздочек ускорился.

– Обратдая Сторода всё ближе, – озабоченно пробубнил инквизитор.

На ночь встали в уютном гроте возле небольшого озерца, спрятавшегося в ущелье с крутыми стенами. Лошади наконец вволю напились и повеселели, да и люди были рады, что не надо таскаться с бурдюками по склонам. Мелкий дождь, который сеял с полудня, соткал защитную завесу перед входом в грот, а наверху, вознесённая на белокаменный пьедестал, их сны готовилась охранять грозная еловая дружина.

Странники побросали вещи и отправились искать удобный подъём к лесистой верхней террасе, где наверняка можно было разжиться сушняком. Инквизитора знобило, он беспрерывно ворчал – и, кажется, на это уходили почти все оставшиеся у бедолаги силы: когда, оступившись на неверной тропке, Шаан растерял весь хворост и едва сам не соскользнул, он просто встал и тупо смотрел вниз, как будто не понимал, что происходит. Вальтер, услыхав о таком, запретил инквизитору покидать лагерь – и, обравшись в зябкий, настороженный комок в глубине грота, тот вскоре задремал. Рыцарь, между тем, углядел очередного горного козла и помчался за ним с арбалетом, но на этот раз Альмасир опередил его, едва ли не из-под стрелы выхватив у него добычу. Как и в прошлый раз, мертвец переломал животному хребет, чтобы не убежало, а потом принёс в жертву на плоском камне – к счастью, довольно-таки далеко от лагеря, а то бы пришлось искать другое укрытие. Кровь снова была предложена неведомыми силам, и те приняли подношение, пожрав его чёрным огнём. Осмотрев тушу, Вальтер вернулся с известием, что её вполне бы можно было употребить в пищу – и это, кажется, было шуткой, но странники чуть не переругались.