Тем временем уже ни для кого не было секретом, что почти все видели во сне белого волка, хотя намерения у него не всегда были одинаковы. Вальтер плевался и поносил ночного гостя, который настойчиво и не очень утончённо издевался над ним. Виллему тоже изменило его обычное спокойствие: он сердито грыз трубку, метал грозные взгляды и лишь неохотно проронил, что волк очень метко критиковал мотивы его путешествия. Шаан за ночь пережил и кризис, и перелом своей болезни, он так пропотел одеяло, что вынужден был просить чародея помочь с просушкой, – впрочем, теперь он уже не выглядел как человек, готовый в любой момент хлопнуться в обморок. Его сон был тягостным, вроде допроса или даже пытки – большего инквизитор не мог вспомнить. Айдан решил, что попробует осторожно расспросить его насчёт услышанного – но не сейчас, не при всех.

Один лишь Бартель ухмылялся, как ни в чём не бывало:

– Меня, конечно, волчара выставил дураком, – старательно протирая ружьё, объявил он, – но это же всего лишь сон. Чего вы так раскисли? Не понимаю.

– Бартель, вам совсем не страшно? – поинтересовался Виллем.

– Вы что-то рано испугались, – ааренданнец ехидно посмотрел на него. – Что же с вами будет, когда начнутся настоящие приключения?

– Если что-то пойдёт не так, – спросил в ответ южанин, – вы сможете переместиться в Торнау? Нас захватите с собой?

– А вы уже захотели обратно? – Бартель хохотнул и позволил бликам пробежаться вдоль дула – те споткнулись за одним из колец, и чародей, покачав головой, снова взялся за тряпочку.

– Думаю, что не сможете, – устало уронил Виллем. – Если вам изменила целительная магия, портал вы тем более не откроете.

– Слушайте, – встрял Вальтер. – Я ночью вон на той горе видел отсветы, наверняка это Фродвин жёг костёр, – там, куда он указывал, Айдан увидел только убегающую прочь долину и облачный вал, поднимавшийся вдали над еловыми остриями. – Сегодня к вечеру мы сомкнём свои пальцы на горле у этого негодяя! – он и впрямь изобразил, как душит кого-то с торжествующей ухмылкой.

– Вы до сих пор верите, что мы его догоним? – спросил Шаан и тут же громко чихнул. – Простите, – он жался к костру и был ещё похож на замёрзшего котёнка, но выглядел живей, чем вечером.

– Так у него туча скарба с собой!

– И он его не свалил в Ведер? – фыркнул южанин.

– Да такой скаред ни за что не расстанется с товаром! – упрямо заявил рыцарь.

– Вальтер, вы ведь сами уже не верите, что мы их догоним! – воскликнул Шаан. – За два дня мы даже не приблизились к ним. Давайте поворачивать, пока мы ещё можем. Кто так же считает? – он обвёл попутчиков умоляющим взглядом.

– Нет! – по лицу Кейтлин пробежала злая дрожь. – Ещё. Один. День. Пожалуйста, – она посмотрела на Вальтера.

– Кейтлин, – сложив сухие пальцы в молитвенном жесте, сочувственно проговорил брат Ингольберт.

– Вы ведь как никто должны понимать, – повернувшись к нему, ответила она. Подвижник поймал её взгляд и потупился. – То, что Фродвин хочет сделать с Фледой – это хуже, чем смерть. Она потеряет душу.

Брат Ингольберт сглотнул и умолк, уничтоженный.

– Айдан? – голос девчонки повелительно зазвенел.

– Да… – пробормотал хронист. – Мы не можем бросить её. Давайте попробуем.

– Ваше мнение предвзято, – Шаан нахмурился.

– Мы должны её спасти! – не дожидаясь, пока его спросят, воскликнул Годфруа. – Если даже вы все отступите, я один пойду за ней!

– Ещё один день, – молвил Бартель – так, словно всё зависело от его решения. Он поднялся. – А если до вечера не догоним их, то завтра повернём к Ведеру.

Кейтлин прикрыла глаза. Хронисту показалось, что между ресниц блеснула маленькая слезинка. Виллем фыркнул и покачал головой, но спорить не стал и только затянулся глубже обычного. У инквизитора, к счастью, не было сил отговаривать ааренданнца, но вздыхал он, как десять человек сразу.