Он прыгнул на ближайший ящик, стреляя в воду. Пули оставляли кровавые всплески, но тени не останавливались. Катерина наблюдала с платформы, держа в руке пульт.

– Их не остановить. Как и меня.

Андрей нырнул в воду, поднырнув под платформу. Трубы в стенах тоннеля вели к фильтрационной системе. Он втиснулся в узкий лаз, чувствуя, как рёбра царапает ржавчина. Вода за ним бурлила – мутанты бились о решётку.

Лаз вывел в старую котельную. На стене висела карта крепости с отметкой: «Камера №1. Эксперимент „Воскрешение“». В печи тлели документы. Андрей поднял обгоревший лист – список имён. Верхнее: «А. Волков. Носитель. Статус: нестабильный».

Сверху донеслись шаги. Он спрятался за дверью, видя, как в котельную входит Катерина. Она опустила пульт в печь и повернулась к нему, будто знала, где он.

– Ты не спрячешься. Вирус в тебе. Он зовёт меня.

Андрей выстрелил. Пуля прошла сквозь неё, как сквозь дым. Голограмма. Настоящая Катерина смеялась из динамиков:

– Ищи меня там, где началось твоё бессмертие.

На полу печи пульт взорвался, и крепость содрогнулась. Андрей выбежал во двор, где уже горели фонари. На бастионе «Голодный» стояла фигура в плаще. Настоящая? Клон?

Он не успел решить. Стена рядом с ним разлетелась от взрыва. Военные в чёрной форме окружили крепость.

– Сдавайся, Волков! Ты распространяешь заразу! – крикнул офицер через громкоговоритель.

Андрей рванул к Никольским воротам, но путь преградил Ботный дом. Дверь была открыта. Внутри, среди макетов кораблей, лежала карта: «Кронштадт. Порт Красный флот. Финал».

На часах – 24 часа. Ровно столько, сколько ему отвела запись в дневнике.

Он вышел к Неве, где его ждала моторная лодка. Ключи в замке. Сзади гремели выстрелы.

Катерина наблюдала с бастиона, её силуэт растворялся в дыму.

– До встречи в аду, сосуд.

Лодка рванула в темноту. Андрей не оборачивался. Он вёл отсчёт уже не часов, а последних шансов.

Глава 2: Порт мертвых кораблей

Кронштадт встречал Андрея ледяным ветром с Финского залива. Волны бились о гранитные молы, вздымая брызги, которые застывали на лету, превращаясь в стеклянную крошку. Порт «Красный флот» давно заброшен: ржавые суда, вмёрзшие в лёд, скрипели мачтами, как призраки, застывшие в последнем крике. На въезде висела табличка: «Зона радиационной опасности». Дата – 24 декабря 1998 года.

Андрей шёл по причалу, вглядываясь в очертания эсминца «Грозный». На его борту, под слоем инея, угадывалась надпись: «ХЗ-72». Внутри пахло мазутом и смертью. Трюм был завален ящиками с пустыми ампулами и противогазами, изорванными в клочья. На стене – карта с маршрутом: «Архипелаг Норд. Сектор 72».

Он поднялся на капитанский мостик. Штурвал покрылся ржавыми узорами, но в кобуре у кресла лежал пистолет Макарова. На прикладе – царапины в виде букв «К.В.». Катерина была здесь.

Внезапно судно дёрнулось, срываясь с ледяных оков. Андрей схватился за поручень, глядя, как берег уплывает. Из трюма донеслись шаги – тяжёлые, мерные.

– Неужели думал, я отпущу тешь? – Голос Катерины, но исходил он от мужчины в форме капитана. Его лицо было скрыто шрамом, а в руке – шприц с чёрным агентом.

Андрей выстрелил. Пуля пробила форму, но человек не упал. Из раны сочилась чёрная слизь.

– Мы все служим ей, – прохрипел капитан, срывая с лица кожу. Под ней – чешуйчатая ткань, как у мутантов из бункера.

Преследование продолжилось по палубе. Андрей спрыгнул на лёд, проваливаясь по пояс в ледяную воду. За ним нырнул мутант, но замёрз, застряв в трещине.

На берегу, у маяка, горел костёр. Рядом – фигура в рваной шубе. Старик, лицо обморожено, но глаза ясные.