Внезапно камера с Катериной затряслась. Жидкость внутри закипела. Она открыла глаза – чёрные, без зрачков.

– Запуск необратим, – Громов нажал на браслет. Таймер ускорился. 00:15:43.

Андрей выстрелил в экраны, осыпав зал искрами. В темноте было слышно, как Катерина бьётся в камере. Он рванул к пульту управления, но Громов перегородил путь, вонзив шприц себе в шею.

– Мы все умрём. Но вирус выживет!

Его кожа покрылась чешуйками, пальцы искривились в когти. Андрей прыгнул в сторону, швырнув флакон в камеру. Стекло треснуло. Антидот смешался с чёрной жидкостью, и Катерина закричала.

Взрыв отбросил Андрея к стене. Когда дым рассеялся, камера лежала в осколках. Катерины внутри не было.

Громов, уже наполовину монстр, полз к нему, хрипя:

– Она… везде…

Андрей вонзил ему в грудь обломок трубки. Тот рассыпался в прах, оставив лишь перстень с рубином.

Таймер на стене мигал: 00:00:00. Где-то щёлкнуло, и бункер затрясся. Андрей побежал к выходу, спотыкаясь о тела клонов – все они лежали бездыханные, кроме одного.

У двери стояла Катерина. Настоящая. Её глаза снова стали зелёными.

– Ты сделал это, – она улыбнулась, но кровь текла из носа. – Вирус мёртв. Но я…

Она рухнула. Андрей подхватил её, но пульса не было. Только в её руке – карта: «Петропавловка. Конец игры».

Наверху, у подножия радарных вышек, его ждал вертолёт с военными. Но Андрей свернул в лес, неся тело Катерины. 00 часов. Время вышло.

В бункере, под грудой бетона, замигал экран. «Резервная копия активирована».

Где-то в городе открылись глаза. Чёрные. Катерины.

Часть 3: Тишина перед бурей

Глава 1: Крепость без покоя

Петропавловская крепость высилась над Невой, её шпиль, пронзающий низкие тучи, казался иглой, замершей в сердце города. Ночь была безветренной, и снег лежал неподвижно, как саван. Андрей стоял у Иоанновского моста, глядя на закрытые ворота. Карта, найденная в руке мёртвой Катерины, указывала сюда. На обороте – координаты: «Бастион „Голодный“. Полночь».

Он перелез через решётку, цепляясь за обледеневшие камни. Внутри крепости царила тишина, нарушаемая лишь скрипом флюгера на колокольне. Снег под ногами хранил следы: одинокие сапоги с острым носком. Те же, что у Громова. Но Громов мёртв.

Андрей спустился в каземат Трубецкого бастиона. Воздух пропитался запахом сырости и гари. Стены, испещрённые царапинами узников, теперь покрылись странными символами – химическими формулами, смешанными с цифрами 72. В конце коридора горел тусклый свет.

Комната охраны превратилась в лабораторию. Пробирки с чёрным агентом стояли рядом с пустыми пачками из-под противоядия. На столе – дневник с обгоревшими страницами. Последняя запись:

«24.12.98. Катя ввела ему вакцину. Он выжил. Но если вирус вернётся, антидот убьёт его за 24 часа. Надо найти…» – остальное съел огонь.

Внезапно дверь захлопнулась. Андрей рванул ручку – заблокировано. На стене замигал проектор. Кадры: он сам, лежащий на полу бункера, а Катерина в чёрном плаще вводит ему в вену голубую жидкость. Голос за кадром:

«Ты думал, это конец? Ты – ключ. И я вернулась, чтобы его повернуть».

Экран погас, и в углу комнаты открылся потайной люк. Лестница вела вниз, в подземную реку. Плавучая платформа, заваленная ящиками «ХЗ-72», качалась на воде. На ней стояла женщина – Катерина. Та же, что погибла в бункере. Но теперь её глаза были чёрными, как смоль.

– Ты не Андрей, – её голос звучал нарочито механически. – Ты – сосуд. И я пришла за тем, что мне принадлежит.

Она подняла шприц с антидотом. Андрей выхватил пистолет, но платформа дёрнулась. Из воды вынырнули тени – мутировавшие люди, их кожа покрылась чешуйками, пальцы срослись в плавники.