– Он не мог, – тихо сказал Илья. – Не тот человек. Его убили. И теперь – он сжал её руку, – теперь они знают, что мы опасны.

Выйдя из здания, они столкнулись с толпой журналистов. Вспышки камер, крики вопросов: «Илья, как вы прокомментируете смерть Соловьёва?», «Вы считаете это расплатой?», «Правда ли, что вы с ним враждовали?». Илья шёл, не отвечая, прикрывая Дарью от натиска. Внезапно в толпе он заметил человека в чёрной куртке и кепке. Тот не лез вперёд, не кричал – просто смотрел. Холодным, оценивающим взглядом хищника. Их глаза встретились на мгновение. Затем человек растворился в толпе, как призрак.

– Ты видел? – спросил Илья, садясь в машину.

– Видела, – Дарья прижалась к нему, её голос дрогнул. – Это было предупреждение.

Машина тронулась, увозя их от кричащей толпы и сияющих башен Москва-Сити. Илья смотрел в окно на летящий снег. Он выиграл битву, но война только начиналась. И где-то там, в тёмном городе, новый враг уже строил планы. Он взял руку Дарьи, ища в её прикосновении опору. Хрупкую, но единственно реальную в этом мире цифр и лжи.

Утро в Москве начиналось не с солнца, а с пепла. Серый пепел, падающий с неба тонкой вуалью, покрывал разбитые улицы, выгоревшие каркасы небоскрёбов и ржавеющие скелеты машин. Город, некогда сиявший огнями, теперь дышал тлением. Илья шёл по проспекту, втискиваясь в развалины бизнес-центра. Его сапоги скрипели на битом стекле, а за спиной болтался рюкзак с трофеями вчерашней вылазки: банки консервов, пачка сухарей, флакон йода. Воздух пах гарью и мокрым бетоном. Он остановился у знакомого перекрёстка, где когда-то висел рекламный щит с улыбающимися людьми. Теперь на ржавой поверхности кто-то вывел красной краской: «Кто последний – тот и виноват».

– Илья! – хриплый шёпот донёсся из-под арки. Максим, замотанный в плащ из брезента, махал рукой. Его лицо, испачканное сажей, светилось лихорадочным возбуждением. – Смотри, что нашёл в сейфе на третьем этаже!

Он протянул потрёскавшийся жёсткий диск. Этикетка гласила: «Проект «Феникс». Криптографические ключи. Уровень доступа: А1».

– Где Дарья? – Илья сунул диск во внутренний карман, оглядываясь. Пустые окна зданий казались чёрными глазницами.

– У ручья. Говорит, вода странно пахнет.

Они пробирались через завалы, минуя развороченный фонтан, где валялись пустые канистры и кости птиц. У ручья, превратившегося в мутный поток, Дарья стояла на коленях, всматриваясь в воду. Её пальцы сжимали комок тины.

– Это не грязь, – она подняла руку. На ладони лежало нечто, напоминающее стеклянную каплю с кровавой прожилкой внутри. – Такие же были в колодце на Никольской.

Илья взял каплю. Она была тёплой и пульсировала, как живая.

– «Слёзы» – прошептал он. Так их называли в радиопередачах. Артефакты, появляющиеся там, где земля «плачет». Говорили, они сводят с ума. Один старик на Таганке показывал шрам на груди: «Вырезал, пока голоса не съели».

– Надо идти в «Архив», – Дарья вытерла руку о плащ. – Если диск с «Фениксом» настоящий, там могут быть координаты бункера.

«Архивом» они называли полуразрушенную библиотеку у метро «Лубянка». Там, среди обугленных книг, Максим когда-то нашёл генератор, работающий на спирте. Путь занял два часа. Они шли, не разговаривая, прислушиваясь к скрипу железа на ветру. У входа в библиотеку Илья остановил их жестом: дверь была приоткрыта, а на ступенях – свежий след ботинка с рифлёной подошвой. Не их.

– Жди здесь, – он кивнул Максиму, доставая нож. Дарья сняла с плеча самодельный арбалет.

Внутри пахло плесенью и смертью. Лучи света, пробивающиеся через дыры в куполе, освещали горы книг, превратившихся в бурую массу. Илья крался между стеллажей, ноги утопали в пепле. Внезапно он замер: в дальнем углу, у статуи Ленина с отбитой головой, горел костёр. У огня сидел человек в зелёном плаще с капюшоном.