Аврора громко хлопнула в ладоши, от чего многочисленные металлические браслеты на ее запястьях недовольно загремели:

– А вечером будет выступление вокальной трупы Императорского театра и грандиозный салют! Мы ведь останемся до конца?

Я театрально закатила глаза, тихо посмеиваясь ее детской радости:

– Он будет за полночь, Ава. Ты фейерверки раньше не видела?

– Таких – нет!

– Ладно, – я пожала плечами, оглядываясь на скрипачку, – останемся.

Незнакомка уже бесследно исчезла.

Фестиваль действительно получился отличным. Мы провели вместе весь день и вечер, поддались всеобщей атмосфере и веселились. Яблоки в карамели были такими же вкусными, как в детстве, когда зубы слипались от количества сахара. Я выиграла плюшевую игрушку в тире, и, никто не был удивлен, когда мне вручили сфинкса размером с арбуз. Его желтая шерсть приятно покалывала пальцы, а рыжеватая грива гордо демонстрировала блестки, в то время как клыки мило выглядывали на грозной морде. Я вручила его расстроившемуся неудачному выстрелу мальчишке в отглаженных шортиках с подтяжками, заслужив радостный детский визг. Мы потратили целых два часа на ярмарке шляп, рассмотрев абсолютно все имеющиеся фасоны, после чего довольные удалились: я – с милой голубоватой береткой, подходящей к моей синей юбке, а Аврора – с черным цилиндром, который нелепо смотрелся с ее темным сарафаном. Императорские розы так и болтались с нами, не потеряв ни единого лепестка и ни капли не пожухнув, оправдывая свое громкое имя.

Мы посидели в небольшой кофейне рядом с площадью, перекусив фруктовыми булочками, а ближе к вечеру выпили по кружке яблочного сидра, градусы которого вскружили голову, что вызвало наш громкий хохот.

Горло все еще саднило, но я справлялась с болью, которая отошла на задний план благодаря дурманящему сознание веселью.

Все мои заботы так же покинули меня, однако я все еще чувствовала аккуратный скрежет острых коготков, царапавших мою душу.

За пару часов до полуночи мы заняли передние места перед сценой, расположенной в задней части площади. От вереницы лавок и цепи аттракционов ее отделяли тщательно подстриженные зеленые кусты кизильника. Она была выстроена в строгом стиле, белые колонны аккуратно подпирали треугольный свод, на котором были расположены различные фрески. Насколько я знаю, все они касались деятельности императрицы Ванессы Искусницы.

Мы, закутанные в предложенный любезными организаторами тонкий серый плед из искусственной шерсти, устало наблюдали за известными певцами, исполнявшими сначала гимн Теневии, а затем собственный репертуар. Смотря на их сосредоточенные лица, отточенные жесты и разноцветные костюмы, я надеялась, что однажды займу их место. Буду также наслаждаться жизнью, дарить людям волшебное умиротворение своим голосом.

Сейчас гонения на сирен постепенно сошли на нет в связи практически полным их истреблением, а гнет властей существенно снизился. Нам прекрасно было известно, что наша академия и прочие вокальные объединения внимательно контролировались, однако тех показательных наказаний, что были распространены раньше, уже нет. Время сыграло на руку. Я и сейчас могла заметить молчаливых приспешников инспектора Дрейвена Тенемира, они стояли у сцены, среди толпы, за кулисами, отличаясь своей темной формой. Следили. Наблюдали, есть ли сирены в рядах народа. Но былого дискомфорта не вызывали: люди привыкли. Никто не верил, что любой здравомыслящий человек с даром сирены мог воспользоваться им средь бела дня.

Однако то, как император наказал не только виновных мятежников, но и целую нацию, не могло заставить меня поверить в справедливость его действий.