– Именно. А ещё обмен тепла. Такие существа могут удерживать тепло или, наоборот, не терять его слишком быстро. Они могут двигаться и не замерзать, даже когда вокруг минус 200 по Цельсию. Это уже не просто динозавры… это биомодифицированные формы жизни.

Том медленно кивнул. Он наконец понял, насколько масштабным было открытие. Это не просто древние ящеры – это чьи-то генетические эксперименты, чудовища, вырванные из истории и приспособленные к смерти, вакууму и вечной тьме.

Астронавты двигались дальше, с тревожной осторожностью, чувствуя себя словно внутри организма, где каждый механизм выполняет функцию в сложной и чуждой биосистеме. Их окружали чужие машины, не похожие ни на что из земного: изогнутые арки из материала, похожего на полупрозрачный янтарь, через которые стекал свет; тонкие ленты шевелились, как живые, регулируя климатические параметры в каждой сотовой капсуле; вытянутые, словно стебли, конструкции двигались плавно, словно обдували капсулы потоком воздуха – только воздуха здесь не было, скорее, это был контролируемый газовый состав, идеально подобранный под потребности растущих организмов.

Ничего в этом не напоминало привычные лаборатории. Всё казалось живым и инопланетным, как будто сама технология была симбиозом разума и органики, развивавшейся параллельно с жизнью, а не отдельно от неё.

Том на мгновение задержался, оглядываясь, и, увидев отсутствие опасности, потянулся снять шлем, но Ричард резко остановил его:

– Не вздумай! Мы не знаем, стерильна ли здесь атмосфера, есть ли микроорганизмы! А если здесь – древняя микрофлора, юрского периода? Ты заразишься, и у нас нет антибиотиков против них! – командир сверился с данными на рукаве. – Давление: 1,35 атмосферы. Температура: 27,5 градусов. Влажность высокая. Азота – 76%, кислорода – 20%, следы метана, сероводорода, аммиака…